Эклектика (СИ)

Смрадное дыхание разлагавшейся плоти обожгло ее ухо теплом, одна из лап наступила на руку, заставив вскрикнуть от боли. Когти, пройдя сквозь кожу плаща, словно он был не толще бумаги, впились в плоть. Йонсу, обернувшись, замерла, увидев застывшую над ней оскаленную морду: перед ней нависали зеленовато-серые глаза оборотня, на дне которых мерцал отсвет яростного голода.

— Отпусти меня, Архой! — нервно выкрикнула она, заметив, что левое ухо зверя было порвано. Йонсу помнила этого поганца.

Морда весело оскалилась, обнажив крупные белые клыки. Оборотень сдвинул лапу, чуть отступил назад. Полуэльфийка, выругавшись, поднялась. В руку словно впились холодные иголочки. Йонсу зло посмотрела на зверя.

— Что ты тут делаешь? ─ спросила она, выпрямляясь. — Вам нельзя подходить к Анлосу.

Издав короткий вой, оборотень упал на снег, сдирая с себя шкуру длинными, острыми когтями. Йонсу торопливо закрыла глаза. Смотреть, как зверь становится человеком, было неприятно. Лишь когда она услышала, что дыхание волка утихло, стало медленным и размеренным, Ливэйг вновь обратила взгляд на Архоя.

— А я и не подходил, — заметил поднявшийся на ноги черноволосый мужчина средних лет, стряхивая с себя остатки шерсти. Все тело оборотня покрывали шрамы. Один из них тянулся от рассеченного на две части уха и по шее спускался к плечу. — Это уже нейтральные земли.

— Я тебе не верю.

— Я больше волк, чем человек. Почему волк не может спокойно гулять по пустынным лесам и полям? — Архой поежился. Он был совершенно обнажен. — Холодновато, не правда ли? Даже для меня. А тебе, смотрю, все равно.

Йонсу сложила руки на груди. Ситуация ей не нравилась. Ники убежала, до замка далеко. Добираться на своих двоих до безопасных земель — сложно, долго и опасно. Оборотень не мог этого не понять. То, что оружия она с собой не носила, он наверняка догадывался. Их двоих связывало долгое знакомство, но отнюдь не дружба. Это воспоминание осталось. Йонсу в любой момент могла представить сцену своей битвы с Архоем.

— Волка застрелят без раздумий. Наши охотники так и сделают, если увидят тебя рядом с пастбищами.

Оборотень что-то пробормотал, чуть пошевелив левым ухом. Ликантропы и в человеческом обличии сохраняли способность в совершенстве владеть своим телом.

— Оборотень может спокойно напасть на человека и если убежит, то никто не узнает, что именно он разорвал человека, а не обычный серый щенок, — криво улыбнувшись, сказал Архой. Один из клыков был сломан. Кажется, именно ее удар много веков назад преобразил оскал пса Синааны.

Йонсу, сглотнув, опасливо отступила назад. Увидев это, оборотень хохотнул, смешок перешел в подвывание. Архой столько лет был ликантропом, что сущности смешались окончательно: для него грань между зверем и человеком размылась давно.

— Но у нас перемирие, — с явным разочарованием добавил он. — Ты спрашивала, что я делаю тут, на нейтральных землях? Тот же вопрос могу задать тебе.

— Гуляла. Синаана за тысячи миль отсюда, ─ упрямо сказала Йонсу. ─ Ты не мог попасть сюда, не нарушив договоренности. Не ври мне.

─ Для одинокой девушки в лесу рядом с оборотнем ты слишком надоедлива, — Архой, наоборот, был спокоен, только его хвост ─ неизменный признак «перевертыша», чуть ощетинился. — Если гуляешь ты, то почему я не могу делать то же самое?

— Я не верю, что Архой, главарь стаи северных ликантропов, гуляет просто так рядом с Анлосом, — Ливэйг нервно выдохнула. Сейчас она только злит оборотня. — Прости. После стольких лет войны тяжело… отойти. Особенно после того, как ты сожрал одну из моих лошадей, — не удержавшись, добавила она, желая пробудить у Архоя совесть. Чувства часто брали верх над здравым смыслом.

— Пока ты здесь, кто-нибудь может сожрать и ту, что ты только что упустила. Тебе лучше поторопиться.

«Какая заботливость», — подумала Йонсу и произнесла вслух:

— Тебе тут тоже лучше не задерживаться.

Архой приложил руку к груди и насмешливо поклонился, прощаясь с жительницей Хайленда. На его правой кисти не хватало двух пальцев. Йонсу, вся обратившись в слух, начала спускаться. Странно, что они разошлись так быстро и без лишних слов. Донельзя несуразный разговор… Что-то было не так. Йонсу совершенно не хотелось получить удар в спину. Твари Синааны способны на многое, но показать свой страх хотелось еще меньше. Шаг, второй, третий. Ливэйг облегченно выпрямилась: оборотень действительно отпускал ее. Может, перемирие все-таки было настоящим, как твердили в Анлосе? Может. Йонсу обернулась.

— Если пойдешь через Палаис-иссе, то знай, что там сейчас куча карриолов! — крикнула она. — И что перевалы занесло!

Архой, совершенно не утруждая себя красотой улыбки, скривился в знак благодарности. Глаза мужчины зазеленели пуще прежнего. Зрачки бегали, будто он следил за кем-то, но Йонсу, зная о его смешении сущностей, не придала этому значения. Она махнула ладонью на прощание. Едва ли оборотень понял столь «земной» жест, и Йонсу продолжила спускаться в долину. Ники она будет искать потом, взяв кого-нибудь с собой.

— Что у тебя в руке? — внезапно пролаял Архой.