Эклектика (СИ)

— Тебе не нужен лекарь, ты самоисцеляешься, — отозвалась Мару Аустен. Она приподняла ее руку и осмотрела рану. — Где вы встретились? И кто… Что это? — пальцы принцессы коснулись найденной пряди. — Где ты их взяла?

— Я Архоя видела, — наконец просипела Йонсу и тихо чихнула.

— Я поняла, — отмахнулась Мару и встала. — Знаешь, ты лучше пока никому ничего не говори, хорошо? Зачем людям волноваться? А это, — она снова со странным выражением лица взглянула на обгоревшие волосы, — я заберу с собой, покажу леди Астрее. Иди домой. Зачем сидеть в мокрой одежде в сквере средь бела дня и позорить себя? Что подумают прохожие?

«А не все ли равно?» — подумала Йонсу, но спорить не стала.

Глашатай продолжал раздавать газеты с указом кронпринца.

========== Глава 3 Шрамы ==========

15 число месяца Альдебарана,

Кронпринц Михаэль Пауль Джулиан Аустен

Монумент, у которого преклонил голову Михаэль Аустен, возвышался над всеми остальными, как его посетитель — над народом империи Хайленд. Могилы и усыпанные прошлогодними листьями дорожки стали лучшими друзьями в то утро; настоящими кронпринц не мог похвастаться в любые дни. Изредка он неуклюже теребил кольцо из флюорита, то снимая его, то надевая обратно. Грани каменьев царапали кожу, на ней выступали крошечные капли цвета окровавленного серебра; царапины заживали, стоило им появиться. Таков удел всех, чей портрет отмечен на гобелене фамильного древа Аустен: длинная жизнь и невозможность умереть без чужой помощи.

Верберг — древний город. Эльфы построили свою столицу на берегу залива задолго до того, как волны поглотили вампирский архипелаг и королевство русалок, до рождения самого Михаэля. Впрочем, что считать долгим сроком? Михаэль был старше половины городов Хайленда. Двенадцать тысяч лет тяжким грузом висели на сердце. Детство очернял великий шторм севера, утянувший деда, отца и мать на морское дно, юность — опека бабушки-императрицы. Михаэль наблюдал, как разрастается империя, начинавшаяся с одного замка, и превращал независимые деревушки в великие города. Видел, как исчезают земли и расцветают войны, проводил в последний путь единственного сына, похоронил свою жену, леди Аделайн, не вынесшую потери.

Именно Михаэль настоял, чтобы пепел леди Аделайн Аустен развеяли над родным заливом в Верберге. Годы поглотили традиции предков: стали забыты похоронные обряды, морские боги, сказания о вечных берегах превратились в миф. Теперь эльфы сжигали тела в кострах без остатка, они снесли храмы северного и южного океанов, чтобы возвести храм покоя в честь правительницы империи. Изменилась и столица области: Михаэль видел это в окно кареты. Исказились очертания берегов, город отступил к востоку, словно прячась от ветра с моря, старые здания снесли, оставив пустырь на месте былого великолепия. Михаэль не захотел гулять по улицам Верберга, которые вызвали бы волну воспоминаний, и потому извозчик высадил кронпринца прямо у ворот царства мертвых, в котором посередине, словно сердце кладбища, стояла сапфировая стела. Она украсила земли эльфов десять с половиной тысяч лет назад.

Сейчас руку кронпринца украшало новое обручальное кольцо, а гобелен в замке — новое лицо, лицо Мару Лэй. Кольцо — обман. Михаэль приказал его отлить из старого; кузнец вскоре погиб, а вместе с ним — и тайна. Память о любимой стоило уважать, считал Михаэль. Он приезжал в Верберг каждый год, когда расцветала степь на юге, прикрываясь ложью о военных собраниях. Он приходил к монументу, чтобы почтить память жены, смахнуть листья и мох со старого сапфира. Памятник поменял цвет: высеченный из глубокого синего монолита, он выцвел до желтизны и потерял блеск. Время не щадит ничего.

Зачарованные дворцы Хайленда стояли, не тронутые ни ветром, ни морозом, а самый дорогой памятник на свете был обречен на разрушение. Михаэль видел тонкие, еще неглубокие трещины, вызванные перепадом температур, солнечным светом, штормами. Таковы следы времени. Он осторожно, не страшась запачкать руки, скорее боясь причинить вред сапфировой стеле, снимал старую паутину, полную бабочек и мошек, соскабливал мох и лишайники, смахивал слой пыли и грязи. Никому нет дела до памятника леди Аделайн Аустен, в том числе и тем, кто защищал город последние пять веков — семье Ленроев.

Вербергской области не везло никогда. По меньшей мере двадцать восемь династий, периодически сменяясь, правили в эльфийской столице. Их прерывали войны, стихийные бедствия, болезни, отсутствие наследников. Предшествующий Ленроям род исчез по воле смешного глупого случая — теневого безумия. Виновным в болезни признали Короля; Михаэль, с согласия императрицы, выбрал новую династию — двадцать восьмую.

Ими стали Ленрои.