Эклектика (СИ)

— Спаси ее. Я знаю, что много лет ненавидел тебя, оскорблял в мыслях. Я не заслужил прощения. Сэрайз верила. Она дитя твоего племени. Она не будет просить, она не знает. Вытащи ее из…

Михаэль, будто лишившись сил, упал на бок. На какую-то долю секунды Валентайн испытал желание подойти и помочь. Доля оказалась ничтожно короткой. Ее отделил грохот открывшейся двери. В спальню вбежала Рейниария Кайцер.

— Милорд!

Валентайн разочарованно прислонился к стене. Из всех бывших подчиненных он встретил именно ту, что боготворила кронпринца. Рейн опустилась рядом с Михаэлем и заставила его сесть. Валентайна упорно не замечали. Испытывая странное удовольствие перед слабостью врага, он начал внимательно слушать разговор. Валентайн был уверен, что убил бы обоих без раздумий, но сейчас, после увиденной жестокости Валетты Инколоре, неосознанно медлил.

— На нас напали, — едва не плача, сказала Рейниария. — Напали, а вы даже не отдали ни одного приказа с тех пор, как приехали.

— Они были не нужны, — Михаэль говорил так тихо, что голос его напоминал девичий. «Великий бледный принц» лежал щекой на плече Рейн и едва дышал. Валентайн не помнил, видел ли его когда-нибудь в таком состоянии. Неужели сердце бессмертного монарха дало сбой?

— Я пыталась… — тут всегда хладнокровную Рейн покинуло самообладание, и полосы слез заблестели на ее щеках. Валентайн со смешением чувств смотрел на разыгравшуюся сцену. Он бы не удивился, если бы «генерал Кайцер» призналась бы в любви объекту обожания прямо сейчас. И хотя Йонсу одно время пыталась убедить Валентайна, что Рейн всего лишь уважает начальство, тот в это не верил и считал, что дело в очередной раз в смазливой внешности. — Я пыталась, но ничего не могла сделать! Мы разрушены. Прошу, позволь мне увести тебя из города. Я обещала.

Михаэль сумел выпрямиться.

— Ты бы не пришла, если бы не подслушивала.

— Я никогда не была твоей любимицей, — просипела Кайцер. — Ты всегда превозносил Йонсу, не меня, хотя я сделала больше. Я уведу и выиграю…

— Она предала меня, Рейн. Нитсу Кэйар. Послала к тьме в самое пекло. Забавно понимать, насколько люди неблагодарны. Я знал это всегда и, тем не менее, удивился. Знаешь, что она сказала? — Михаэль говорил все тише и тише, рассказ превращался в приговор самому себе. Его не волновали чувства Рейн — как чувства любого другого человека. — Ей нет дела до Сэрайз. Рассмеялась мне в лицо. Заявила, что ненавидит ее. Как можно ее ненавидеть? — Валентайн хладнокровно выслушивал поток мыслей. — Она ведь никому ничего не сделала. Кэйар это не волнует. Она ненавидит меня и, как оказалось, ненавидит Мару. Сэрайз умрет, — буквально прошептал Михаэль. — Я ничего не могу сделать. Это было глупо, отправлять ее в Браас в одиночку. Я не отец, я слаб.

Терпение Валентайна кончилось. Показательная забота о Сэрайз вывела его из себя. Слишком долго он любовался клоунадой.

— Хватит, — заявил полуночный рыцарь, выходя на свет. Рейн вскрикнула. На лице главного наследника империи не было написано ни одной эмоции. Как всегда. Наверное, он ждал его давно, с тех пор, как вой оборотня раздался над Мосант. — Надоело выслушивать этот бред.

Михаэль, пошатываясь, встал.

— Заговорили детские обиды? — прозорливо и колко произнес он. Валентайн процедил сквозь зубы:

— Тебе лучше уйти, Рейн.

Она поднялась на ноги и смерила его презрительным взглядом. «Забавно, — подумал Валентайн. — Когда-то она любила меня чуть меньше, чем Михаэля. Люди поразительно легко переходят с белого на черное». Рейн не хотелось убивать, как неделей ранее не хотелось обезглавливать Офелию Нептане. Однако во время войны нужно забывать о личных симпатиях. Уловив его намерение, Михаэль проговорил:

— Уходи. Это приказ. Беги из города в столицу — это уже просьба, Рейниария.

Кайцер в изумлении повернулась к нему. Лицо любимого кронпринца было красноречиво мрачно.

— Быстро, Рейниария.

Она качнула головой и подалась вперед.

— Ты не можешь погибнуть от руки такого, как он.

Короткой фразы оказалось достаточно, чтобы Валентайн вышел из себя. Не осознавая, что делает, он подхватил Рейн за пояс формы гвардейца и швырнул в застекленное окно. Блестящие искорки усеяли пол; половина факелов погасла, оставив комнату в полумраке. В ушах раздавался крик Рейн, но полуночный рыцарь обращал на него внимания не больше, чем на другие крики внизу. «Любимый кронпринц», видимо, тоже. Рейниария Кайцер испарилась из их памяти с той же скоростью, с которой летела вниз.

— Я утопил этот город в крови, — криво усмехнувшись, бросил Валентайн. — За все, что ты сделал.

— Неужели теперь считаешь себя лучше меня? — презрительно бросил Михаэль. Валентайн, помрачнев сильнее, поднял меч.

— Падаль, — прорычал он. — У тебя давно нет чести.

Михаэль выпрямился. В его темных глазах, как ни старался, оборотень не мог увидеть страха.

— Честь? Как ты можешь говорить о ней? И ты, и твоя мать перешли к Королю — ты говоришь о чести? Мне остается только воззвать к двенадцати звездам, чтобы они послали мне смерть от настоящего рыцаря, полукровка-полуночник.