Эклектика (СИ)

Сталь сверкнула, оставляя кровавые брызги предыдущих жертв на полу, но быстрый стук каблуков в коридоре заставил Валентайна остановиться. Уловив знакомую нотку сирени, оборотень внутри человека зарычал.

— Остановись! — воскликнула Мару, врываясь в комнату. — Не трогай его!

Лицо Валентайна исказилось. Эти лживые глаза! Эта поддельная улыбка! Дикое желание поднялось откуда-то изнутри, заставляя яростно сжать рукоять меча. Только убить. Убить. Убить уже обоих. Единственная мысль, которая стучала в голове, как набат. Даже багрянец на теле прошлой жены не испугал его — Валентайн не боялся ничего в этом мире. Взяв меч двумя руками, он двинулся к любовникам.

Кулак Донны соприкоснулся со скулой Мару — та пролетела через всю комнату, как тряпка, и, врезавшись в стену, упала на пол. Платье фрейлины императрицы бесстыдно распахнулось, открывая грудь, багряное сияние исчезло. Черное пламя прочертило воздух; Михаэль, слабо вскрикнув, схватился за грудь. Кровь начала хлестать у него между пальцами. Донна шагнула из темноты: парные мечи сверкнули, оставляя тонкие следы на шее, и она сразу же отвела их. Тело кронпринца упало на пол, медленно покрывавшийся кровью. Призрачный Клинок разил беспощадно.

— Не бери грех на душу, — бросила Донна и вышла.

Рот Михаэля приоткрылся — струйка серебра закапала на пол, смешиваясь с жидкостью, текущей из разрезанного горла. Пальцы вцепились в пол на долю секунды — и расслабились. Тело начинало тлеть от черного огня, забирая жизнь, а душа, сменив цвет с холодного голубого на огненно-красный, исчезла в выбитом окне.

Кровь ударила Валентайну в голову, и горящий взгляд выловил из темноты сломанную фигурку Мару, лежащую на полу. Слишком много ярости было в нем в тот момент. Он отчаянно хотел выместить свою злость: на мир, на себя, на деда, на Донну.

Он мог выместить эту злость только одним способом.

Одним.

Откинув меч в сторону, он подошел к Мару и схватил за волосы. Веки Мару задрожали, с губ невольно сорвался болезненный стон.

— Знала, что так будет? — с торжеством прошептал Валентайн, дрожа от нетерпения. — Звезды сказали тебе? Каждый, кого я убил сегодня — за каждую твою ночь с ним.

Не в силах более себя сдерживать, Валентайн разорвал платье от лживо целомудренного декольте до подола, и тело Мару бледным пятном выступило в ночи. Давно он не видел ее такой… Вспоминая всю ложь, что произносил этот приоткрытый рот, он решительно развеял сталь доспехов.

Действительно, так выйдет даже справедливо.

========== Глава 31 Разговоры на стене ==========

3 число месяца Постериоры,

Айвена

Город Гифтгард. Для многих он всегда оставался жирной точкой на краю Синааны, поставленной у самого пролива. Гифтгард — врата и главная защита королевства, ее нерукотворные крепостные стены. Когда-то на месте города дымились вулканы, но время взяло свое. Оно превратило хаос в нерушимое спокойствие. Вокруг потухших кратеров теснились десятки домов: в низине прятались лачуги нищих, в предгорьях — аккуратные домики зажиточных, у отвесных склонов стояли настоящие дворцы. Гифтгард считался вторым по многочисленности городом королевства. Он процветал за счет торговли, рыболовства и пиратства. Ситри Танойтиш, владеющая областью-синнэ, знала толк и в первом, и втором, и третьем. Ее замок находился на самом краю гряды, сливаясь с пунктом гарнизона. Черные шпили теснились в таких же черных скалах, припорошенных копотью и золой; сама твердыня замка составляла единение с горной грядой, обосновавшейся на северо-западе Синааны. Говорили, что нижние этажи замка Гифтгарда прорублены в монолите древнейших пластов алмазов; Айвена никогда их не посещала и проверять легенды не испытывала желания. Узкие коридоры, лабиринты переходов, низкие потолки — это бросало вампирессу в дрожь. Она никогда не заходила ни в залы Гифтгарда, лишь изредка пробегая по ним в случае необходимости, ни в Оссатурлэм, город Белладонны и Валентайна. В замке Айвены было так просторно, что мыслей о темнице никогда не возникало. Залитые призрачным светом широкие коридоры, будто сотканные изо льда…

Сегодня Вейни пришлось их покинуть. Альмейра попросила ее сходить на высокую стену Гифтгарда, чтобы понаблюдать за захватом Каалем-сум. Через пролив сложно было что-либо разглядеть, но даже то малое, что ухитрялся поймать взгляд, доставляло удовольствие. Малышка Аль стояла, сложив руки на зубцах крепостной стены, и смотрела на мир империи, о которой слышала лишь рассказы. Вейни стояла рядом, следя, чтобы принцесса не слишком сильно наклонялась над оградой. С ними была Ситри, не пожелавшая присоединяться к армии нападавших. Танойтиш осталась дома, хотя Айвена догадывалась, какого труда ей это стоило: наблюдать за разорением города, беспокоиться за Валентайна и гордо ничего не делать.