Эклектика (СИ)

— Пусть лучше сами увидят… — прошипел он и, рывком открыв парню рот, вытащил, невзирая на крики, язык. Сверкнули когти: капли крови пронзили воздух, как агатовые бусины. Мышца, напрягшись последний раз, упала на камни, одеваясь в кружево крови. Валентайн откинул тело. Его найдут, и вместе с ним — послание. Пожар освещал лицо оборотня, покрытое багряно-черными мазками со вкусом металла. «Вспомни, за что мы сражаемся на самом деле», — сказала Донна у него в голове. Полуночный рыцарь остановился. Вдруг заболевшие шрамы на лице напомнили о настоящей цели. С обычными хайлендскими крысами справится армия; Валентайна интересовал крысиный король. Оборотень направился к центру, где скрывались в тумане высокие башни из белого камня. Эмоции брали вверх, он не мог сдерживать себя, а сладкий запах крови сводил с ума и без того взбудораженное сознание. Армия докончит начатое, а он пришел сюда только за одним. За одним.

— Река, глупец! — раздался резкий голос Валетты Инколоре, пролетающей мимо, как валькирия.

Выругавшись про себя, Валентайн остановился и повернулся к Нойре. Он поднял руки — воды расступились, обнажая затвердевающую магму, по которой должна была пройти многотысячная армия королевства. Валентайн захотел сказать Валетте что-то ядовитое и колкое, но обернувшись к Бесплотному клинку, впервые в жизни предпочел промолчать.

Небо пронзали яркие вспышки: от холодно-розового до призрачно-белого и голубого. Неясный шепот заклятий звучал в голове. Валетта взмыла над Призрачным городом как символ рока, фатума, в сверкающем сиреневыми огнями платье. Белые волосы женщины извивались, как змеи, лицо, сухое, жестокое и бескровное, светилось в тьме. Глаза напоминали два ущелья в преисподнюю: в них плескались огонь и кровь, отражение бедного города.

Валетта летала фурией по Каалем-сум и раскидывала врагов энергетической волной. Она выбрала одну жертву, чтобы совершить обряд смерти, и теперь рвалась к ней. Майриор рассказал ей, как совершить таинство бездны. Девушка, дарившая жизнь, стала обрекать на смерть. Валентайн не видел, на кого пал ее выбор. Он стоял посреди опустевшей во мгновение улице и тщетно пытался унять дрожь в коленях. Полуночный рыцарь редко испытывал страх, но это… существо, повисшее между миром реальным и измерением ушедших, внушало его.

— Sangrete mortis ave libertatem…

Дальнейшие слова пропали в боли, разлившейся ледяным огнем по телу. Нервы загорелись, и мир превратился в чистый свет. Валентайна, уловившего последние ощущения жертвы, передернуло. Он разделил агоническую боль и подумал, что все блага мира не стоят повторения подобного. Один смертоносный удар виделся ему более правильным. Но скольких он уже убил иначе?

Тело, оболочка души, взорвалось, окидывая всё вокруг маслянистой кровью и ошметками плоти.

Валетта, закончив шептать, открыла рот, напоминающий гигантскую воронку, ведущую в никуда, и выпила светящийся белый силуэт. Все ее тело было покрыто тонкими ручейками крови. Валентайн отвернулся. Улицы пахли железом и солью, каждый камень был обагрен. Армия темных солдат продолжила адскую чистку оставшихся в живых людей и пожирала остатки тел. Губы Валентайна скривились от омерзения. Вот она, обратная, неблагородная, сторона войны. Почему он взглянул на войну по-новому только сегодня?

Валентайн сжал рукоять меча. «Ты пришел за другим», — напомнил он себе и, прикрыв глаза, перенесся в спальню леди Саманты Санурите. Полуночный рыцарь был уверен, что встретит Михаэля именно там. Он чуял это. Запах серебра преследовал Валентайна с первого шага по правому берегу Нойры.

— Могущественная Луна, — услышал шепот Валентайн и замер около стены, у которой появился. Белая лепнина, яркий свет бесчисленных ламп. На восточной стене был нарисовал знак горящего полумесяца. Валентайн не ожидал увидеть герб Синааны и тем более не ожидал увидеть застывшего перед полумесяцем Михаэля. Родственник стоял на коленях, опустив голову, и быстро шептал:

— Я взываю к тебе. Спаси ее, мою Сэрайз, я склоняюсь пред тобой, Отец. Я знаю, мои слезы — это твои слезы, я знаю, ты чувствуешь мою боль, и я молю, Отец, помоги ее унять. Я прошу помощи.

Если бы вместо Валентайна стояла Айвена, она бы удивилась, что встретила на землях Хайленда того, кто искренне молился Королю. Полуночный рыцарь же не мог поверить, что у святыни королевства обнажает сердце именно Михаэль. Они никогда не были близки, Валентайн не вспомнил бы ни одного совместного ужина или вечера, но он и не собирался вспоминать. С тяжелой грудью он слушал, как дедушка просит счастья для девчонки, само существование которой представлялось Валентайну настолько омерзительным, что он забывал и о ее возрасте, и близком родстве. Мягкость сменялась черствостью. Он мог только мечтать услышать подобное в свой адрес и был рад, что Ситри вместе с майомингами изувечили девчонку. Михаэль, по всей видимости, не знал об этом и продолжал бессвязно шептать. В свете спальни его волосы казались седыми.