Эклектика (СИ)

Старший умирал долго. Он горько оплакивал чужую смерть, забыл даже, что уходит сам. Ему было обидно: как, ведь так старался, надеялся, что сверху услышат! Правда в том, что там, — дядя указал на небо, — нет дела до нас. Мы всего песчинка в течении времени. Нужно действовать самому. Действовать умно. Но я ведь рассказываю сказку? Так вот, звон слез услышала Луна и спустилась на землю. Но ни она, ни беззвездное небо не могли подарить утешения. Тогда юноша воззвал к теням и поклялся, что отдаст себя им, если брат будет жить. Эту клятву услышала проходящая мимо женщина. Она остановила руку юноши и сказала, что сможет воскресить младшего брата. Она действительно сделала это, но клятва уже была произнесена. Тени забрали старшего. Удивительно: когда ты молишься свету и богу, на помощь чаще приходят обычные люди. А когда хочешь заключить сделку со тьмой, то она откликается сразу. Повод задуматься, Бетельгейз. Говорят, что лучше умереть достойно. Я добавлю: лучше все же вообще не умирать.

Из коридора донесся гул.

— Это прошлое? — осмелился спросить Бетельгейз. — Очень красиво звучит.

— Вздор, я ее придумал только что. Видишь, как бессвязно получилось, — дядя смотрел в одну точку и, мрачный, кусал губу. — Слышишь шум? Император мертв. Знаешь, мы однажды стояли на похоронах, и твоя мать сказала мне: «Только что он был кем-то, а теперь ничто. Наши тела сжигают, потому что это показательно, эффектно, показывает всю бессмысленность жизни. Я не хочу оказаться таким же трупом, лежащим голым на камнях. Я не хочу быть такой же слабой». Удивительно, впервые в жизни она сказала что-то умное. Такая она, твоя мать. В Мосант ее называют Темной королевой. А ты будешь Темным принцем. Никогда не видел, чтобы титул настолько не подходил владельцу.

Новый шум, вырвавшийся из коридора, заставил Альбиуса обернуться. Изучив дверь, он встал и медленно подошел к ней, обхватив рукоять меча двумя руками.

— Идут гости.

Бетельгейз сжался.

— Взрослей, парень. В жизни достаточно смерти. Это не веселое времяпрепровождение. Все умирают, прими факт. И ты умрешь, если не поймешь, что происходящее — борьба. Либо ты, либо они. И нет зазорного в том, чтобы ударить первым.

Бетельгейз закрыл глаза. Он слышал: дверь засвистела, впуская первого гостя. Настоящий металл столкнулся с туманным клинком и развеял его. Кто-то вскрикнул — потом все стихло. Одинокое сердце Чарингхолла безумно колотилось. Бетельгейз знал: дядя Альбиус жив, ведь чужая ненависть, застарелые боль и обида продолжали раскалять воздух.

— Пожалуйста, Чаосин, — одними губами произнес Бетти. Ответ последовал немедля: спальню озарила новая кровь.

========== Глава 33 Сомнения ==========

5 число месяца Постериоры,

принц Валентайн Аустен

Багровое солнце садилось за горизонт в последний раз, освещая пустую, погибающую планету. Огонь вырвался из ее недр, чтобы помочь Клинкам; земля покрылась трещинами, из которых шел обжигающий пар и пламя, будто сам ад рвался наружу из глубин; дома падали, складывались, как карточные колоды. Воздух был сух и горяч. Он высушил бы слезы в одночасье, если бы Белладонна могла их ронять.

Пронзенное тело ребенка лежало рядом, темная лужа медленно расползалась по простыне. В груди малышки зияла дыра. Девочка лежала, раскинув руки, плюшевый заяц упал на пол, сменив цвет с синего на насыщенно-красный. Смертная бледность разлилась на щеках безымянной жертвы, гримаса застыла на лице. О, Ситри. Она ненавидела детей. Кто еще, кроме Стального клинка, мог сотворить подобное? Ни у кого другого не поднялась бы рука. У Ситри Танойтиш она никогда не дрожала. Не было женщины хитрее и бездушнее, чем она. Животное, настоящее животное. Она вырвала сердце и проглотила его, как пес кусок мяса. Ведь в сердце было столько сладкой крови… Белладонна полнилась уверенности, что девочка скончалась от болевого шока. Было бы гуманнее сначала умертвить, а после — вырвать, но разве Стальной клинок когда-нибудь задумывалась о чужой боли? Нет, и поэтому капли крови оказались даже на потолке, разукрасили стены и теперь медленно собирались в лужи на полу. Не в силах на это смотреть, Белладонна щелкнула пальцами: одеяло занялось огнем и зачадило. Черный огонь распространялся с бешеной скоростью и пожирал все. Охватил светильник и заставил его исчезнуть, перекинулся на подушку и принялся лизать тело девочки. Тление создавало бы свой шедевр часами; огонь Белладонны стирал из мира за мгновения.