Эклектика (СИ)

— Уверена, Владыка расскажет вам все, когда придет время, и будущее не покажется таким жестоким. Вы так устали, я вижу, — мягкий голос Фаталь успокаивал. — Зачем думать о плохом? Я покажу вам залив Призрачной луны, королевский пляж, музеи и парки, пещеры, архипелаги и острова.

— И все-таки — как? Я посещу то, что вы сказали, но сначала хочу услышать ответ на вопрос.

Попытка манипулировать окончательно вывела Бетельгейза из себя. Он чувствовал себя в подвешенном состоянии: мир пугал загадками и странностями. Он не видел определенности даже в стоящей рядом Фаталь. Кем считать ее? Врагом или жертвой? А кем она считает его? И почему? Почему даже она, практически незнакомая, смотрит с хорошо скрытыми опасениями, будто он в любой момент может причинить кому-то боль? В чем она и отец обвиняют его? За что? Обида жгла больно. В этот момент он впервые понял дядю Альбиуса, но понимание пришло не в тот момент, чтобы осознать его в полной мере.

— Вы хоть раз задумывались о будущем и других? Я разбираюсь в людях. Вы эгоистка. Вас не волнует ничего, кроме себя и удовольствия. Настоящая радость души вами непознанна.

Туфли опустились на мягкий песок, но Бетельгейз едва ли заметил это. Все, что его сейчас волновало, заключалось в человеке напротив. Обвинения будто прошли сквозь леди Фаталь. Она выслушивала их молча, но когда вернулась тишина, непреклонно заметила:

— Я думаю, что каждый получит то, на что проживет свою жизнь. Я не люблю слово «справедливость», но оно описывает будущее лучше всего. У кого хватит сил остаться верным, тот увидит перерождение мира. Остальные того не достойны. Я ответила на ваш вопрос, принц?

«Верным чему?» — хотелось задать вопрос, но Бетти решил, что уже достаточно испортил отношения с первой встреченной смертной.

— Простите. Сам не знаю, что на меня нашло. Пожалуйста, простите.

Он отвернулся — совесть не позволяла смотреть на Фаталь. Кромка воды приветственно блестела у самых ног. Бетельгейз никогда не видел ее; несмотря на страх, юноша наклонился и коснулся блестящей материи. Пальцы окунулись в прохладу с привкусом горечи. Потери, предсмертная агония, ужас… Бетельгейз встречал все это дома, но, все же, встречалось и иное, ранее не познанное. Он не знал названий этих явлений, отец не пожелал их передать. Бетельгейз так редко встречал светлые порывы… Здесь, в Мосант, они казались редкостью. Мир повлиял на него за пару минут и заставил поступить ужасно. Он наговорил неприятных слов первой встречной. Но Фаталь, кажется, нисколько не задели обвинения.

— Можно задать вопрос? Если вы не в обиде на меня.

— Буду рада на него ответить, — откликнулась леди.

— Я чувствую в вас что-то, что не встречал раньше. Оно напоминает сосредоточие света внутри. Оно пытается вырваться, но не может. Свету некуда идти. Связи оборвались. Вы пытаетесь найти то, что помогло бы вам забыть о потере, но не находите. Этот свет доставляет наслаждение и боль. Что это?

Бетельгейз заметил изменения в ее ауре. Интерес сменился отрешенностью и неприязнью. Почернело даже пресловутое сосредоточие света. Судя по всему, перемены вызвало воспоминание. О ком, все же, думают леди Фаталь и отец, глядя на него? С каким человеком он разделял лицо?

— Можете не отвечать, — бросил Бетельгейз с вновь нахлынувшей обидой. — Я хочу пройтись по берегу в одиночестве.

— Конечно, — отозвалась Фаталь. — Конечно. Я вас оставлю. Если понадоблюсь — произнесите мое имя. Ветер принесет его, где бы я ни была, — и, помолчав, леди вдруг добавила: — Вы не единственный сын Короля. Подумайте об этом.

Покачиваясь, она направилась на юг, легко касаясь босыми ногами песка. На оголенной спине леди неровными полосами выделялись шрамы.

========== Глава 44 Серп луны ==========

4774 год от сотворения мира,

принц Бетельгейз Чарингхолле-Десенто

— С тобой все в порядке?

Бетельгейз разомкнул губы. Одна гласная, два согласных — их, на удивление, вполне хватило, чтобы описать царящий в душе ад.

— Нет.

Белладонна торопливо перевела взгляд с него на похоронную процессию. Ладную фигуру новоиспеченного Главного клинка скрывало белое платье, которое смотрелось бы ни к месту везде, кроме королевства. Здесь настоящую смерть встречали в оттенках света. Строгое каре скрывало лицо Белладонны, но Бетельгейз полнился уверенности: равнодушно и отстраненно, как всегда. То, что люди предпочитали видеть в собеседнике, Донна из страха быть осмеянной и непонятой прятала внутри.

— Не могу понять, почему она это сделала, — прошептала стоящая рядом Эйа. Она стискивала руку чарингхолльского принца. — Фаталь так любила жизнь…