Эклетика. Часть первая. Полуденные тени (СИ)

Не обращая внимания на морось, Михаэль Аустенос наконец достиг арки. Увиденное заставило разозлено выдохнуть. Карета принца исчезла, вместо нее в стороне красовался эльфийский дилижанс из темного дуба. Михаэль видел его не в первый раз. Металлические двери, выкованные еще вампирами, ясно говорили принцу, что дилижанс — тот самый. Именно на нем любимая Аделайн путешествовала по Вербергской области. Магия хранила дилижанс. Клокоча от ярости, вызванной увиденным, Михаэль повернулся к губернатору, идущему за ним.

— Я просто хотел с вами поговорить, — заявил Эрродан, не дав сказать принцу и слова.

— Нарушив мой приказ? — плюнул Михаэль. — Я приказывал кучеру оставаться у ворот!

Злость, кипевшая внутри, чуть утихла. Что это он? Откуда силы на подобные всплески эмоций? Душа Михаэля настолько усохла за прожитые года, что любое ее «оживление» казалось чудом. «Всё сапфиры…» — подумал Михаэль, имея в виду вовсе не камни.

— О чем поговорить?

Гладкое лицо Ленроя-старшего озарилось улыбкой. Отвратительная привычка всех губернаторов городов Империи — улыбаться, словно улыбка может скрыть истинное лицо. Михаэль видел насквозь всех.

— Как дела у Сель?

— У Селесты всё прекрасно, — сдержанно ответил Михаэль. — Она полностью счастлива.

— В Анлосе умеют внушить чувство счастья, — всё с той же улыбкой заметил Эрродан, будто не понимал сути сказанного. Для человека, прожившего всего сорок два года, Ленрой-старший был удивительно циничен. Михаэлю ли его осуждать? Юность, прожитая в Анлосе, проявила все грехи мира, и он стал циничен. Цинизм сменился жаждой видеть прекрасные стороны мира, уже неприкрытой. И, наконец, бесплодные душевные порывы вызвали безразличие. Стержнем осталось специфическое благородство, которое мало кто мог понять. Эрродан Ленрой — не из их числа.

— Жизнь в Анлосе — милосердие, — произнес Михаэль. — Ты отослал мою карету, чтобы поговорить о Селесте?

Эрродан жестом приказал своему дилижансу остановиться около Михаэля.

— Проходите, принц.

Аустенос молча прошел вовнутрь. В дилижансе, скрывающем вид на кладбище, дышалось намного легче. Михаэль сел на обитое кожей сидение, откинулся на спинку. Следом за принцем залез Ленрой, отряхивая мундир от капель дождя.

— Завидую вашей способности не мокнуть, — со смехом сказал он, присаживаясь напротив Михаэля. Аустенос спокойно скользнул взглядом по фальшивым наградам. Эрродан Ленрой никогда не участвовал в войне и повесил на себя ордена ради красоты. Ордена Михаэля пылились в Анлосе; леди Астрея, поняв, что правнук равнодушен к поощрениям, перестала награждать ими того, кто в них не нуждался.

— Я сам этого достиг.

— Да? — удивился Эрродан, постучав по крыше. Дилижанс тронулся. — Думал, особенность вызвана происхождением.

— Нет, — отрезал Михаэль. — Происхождение не дает ничего, кроме вечной жизни и предрасположенностей. Я всего добился сам.

— Ваша дочь, принцесса Сэрайз, наверное, чрезвычайно одарена. С такими… родителями.

Тусклые глаза Михаэля вновь налились гневом.

— Сэрайз ничего не взяла от матери. Ничего.

— Ходили слухи, что она тоже из детей тьмы.

— Любите слухи, лорд Эрродан?

— Слухи — прекрасный способ устранять конкурентов.

— Слухи легко могут устранить и тебя, не забывай. Достаточно одного слова, и губернатором Верберга ты уже не будешь. Как и владельцем рудников. Вполне можешь стать очередным обгоревшим трупом в подвале Анлоса. Не играй против императорской семьи, это плохо кончится для всех Ленроев. Фальшивая улыбка не скроет настоящее лицо.

Спокойно чеканя неприкрытую угрозу, Михаэль смотрел в окно, глядя, как морское побережье и луга сменяются лесами. Начинали появляться дома, спрятанные среди стволов вековых деревьев.

— У меня и в мыслях не было идти против вас, принц.

— Не лги. Всё написано на твоем лице. Ты не первый, кто хочет нас свергнуть. Поверь — этого никогда не произойдет.

Настоящая жизнь в Империи никогда не была столь радужной, какой казалась жителям. Тщательно запудривая мозги обычным смертным, помощники Правительницы, в числе которых был и Михаэль, скрывали правду. Анлос — не апогей утопии. Буквально каждую неделю сходила с ума очередная прозревшая мемория — таких необходимо убирать. Вечные стычки, противостояния между народами так же входили в список проблем. Области, особенно автономные, пытались вырваться из-под контроля. Так было всегда, но теперь падение шло по наклонной. Михаэль держал ситуацию под контролем, но чувствовал, что конец близок. Конец есть у всего.

— Селеста писала мне, — неуверенно начал Эрродан, — что вы с ней… вы с ней, принц. Я рад.

Михаэль презрительно выгнул бровь. Как и у прабабки, брови наследного принца были черны, что резко контрастировало с бледными, призрачными волосами и такой же кожей.

— Да, — согласился он с молчаливым вопросом. — И?

— Могу ли я рассчитывать на что-то большее, принц?

Аустенос сцепил руки на груди. Холодная злость продолжала терзать разум; настолько холодная, что сохранять самообладание стало совсем не сложно.