Экономическая наука в тяжелые времена. Продуманные решения самых важных проблем современности

Мы попытаемся точно так же демистифицировать эти темы, признавая при этом, что то, что мы можем сказать, иногда исходит из более абстрактной аргументации, чем представленная нами до сих пор, и несколько менее основано на доказательствах. Эти вопросы тем не менее настолько важны для нашего представления о будущем (и настоящем), что при поиске путей улучшения экономической политики их никак не обойти.

Во всем этом решающую роль играют предпочтения. Очевидно, что невозможно говорить о росте, неравенстве и окружающей среде, не думая о потребностях и желаниях, а следовательно, и о предпочтениях. Мы видели, что желания могут не быть потребностями – иногда люди оценивают вино исходя из своего номера социального страхования, а не из удовольствия от его потребления – и потребности могут не быть желаниями – является ли телевизор потребностью или желанием? Конечно, в следующих главах эти вопросы будут занимать центральное место, неявно, а иногда и явно, выражаясь в аргументах, которые мы будем приводить, и в том видении мира, которое мы будем проецировать.

Глава 5 Конец эпохи роста?

Экономический рост завершился 16 октября 1973 года, или около этой даты, и никогда уже не вернется – таков удивительно безапелляционный вердикт книги Роберта Гордона[289].

В тот день страны – члены ОПЕК объявили эмбарго на поставки нефти. К моменту отмены эмбарго в марте 1974 года цена нефти выросла в четыре раза. К тому времени мировая экономика все сильнее зависела от нефти и возникновение дефицита сырьевых ресурсов приводило к росту цен. Богатые западные страны вступили в печальное десятилетие «стагфляции» (экономической стагнации, сопровождаемой инфляцией). Предполагалось, что период медленных темпов экономического роста сойдет на нет, но он до сих пор с нами.

Все это происходило в том мире, где жизнь большинства граждан богатых стран проходила в ожидании бесконечного и постоянного роста благосостояния, а политические лидеры привыкли измерять свой успех, руководствуясь только одним критерием – темпами роста валового внутреннего продукта (ВВП) страны. По большому счету, мы до сих пор живем в этом мире и в определенном смысле по-прежнему обсуждаем те поворотные события 1970-х годов. Что пошло не так? Заключалась ли ошибка в проводимой политике? Можем ли мы добиться того, чтобы рост вернулся, а затем не прекращался? На какую волшебную кнопку нужно нажать? У Китая иммунитет к этому замедлению?

Экономисты приложили огромные усилия, чтобы ответить на эти вопросы. Было издано бесчисленное количество книг и опубликовано множество статей. Было присуждено много Нобелевских премий. Что же в итоге можно с уверенностью сказать о том, как заставить быстрее расти экономики богатых стран? Или сам факт того, что было так много написано, является сигналом, что на самом деле мы понятия не имеем? И вообще, стоит ли беспокоиться?

СЛАВНОЕ ТРИДЦАТИЛЕТИЕ

В течение тридцати с небольшим лет, отделяющих окончание Второй мировой войны от кризиса с ОПЕК, в странах Западной Европы, Соединенных Штатах и Канаде наблюдались такие высокие темпы экономического роста, как никогда ранее в истории.

В период между 1870 и 1929 годами, ВВП на душу населения в Соединенных Штатах рос с невиданной скоростью в 1,76 % в год. За четыре года после 1929 года ВВП на душу населения упал на катастрофические 20 % – этот период не зря называется Великой депрессией, – однако достаточно быстро восстановился. Среднегодовые темпы роста в период с 1929 по 1950 год фактически были несколько выше, чем в предыдущий период. Однако между 1950 и 1973 годами годовые темпы роста увеличились до 2,5 %[290]. Между темпами роста в 1,76 % и 2,5 % гораздо более существенная разница, чем может показаться. Если темпы роста составляют 1,76 % в год, то ВВП на душу населения удвоится через 40 лет, а если темпы роста составляют 2,5 % в год, то удвоение произойдет всего за 28 лет.

Европейская история более сложна в период до 1945 года, частично по причине войн, однако затем начинается период взрывного развития. Когда в конце 1972 года родилась Эстер, ВВП на душу населения Франции был в четыре раза выше, чем в 1942 году, когда родилась ее мать Виолен[291]. Это было типично для стран Западной Европы. ВВП на душу населения в Европе рос на 3,8 % каждый год в период между 1950 и 1973 годами[292]. Неспроста французы называют тридцать послевоенных лет les Trente Glorieuses («Славное тридцатилетие»).