Экранный образ времени оттепели (60–80-е годы)

Именно такие эмоциональные перепады состояния, судьбы, участи героев берут на себя характерные приёмы жанрового построения сюжета.

Мелодия Б. Окуджавы ещё продолжает держать киноаудиторию в ритмах беззаботной любви, а уже через какое-то время на экране появляется лицо измождённого каторжанина Анненкова… Отрешённое ожидание царской милости его возлюбленной… И оказалось, что социально-исторический сюжет пришёл на экран 70-х в обличье эмоционально-романтической мелодрамы.

Переосмысливая структуры всё менее впечатляющих аудиторию классических для советского кино жанровых канонов (например, историко-революционный фильм), экран тоже оживляет их компонентами других, по-прежнему востребованных жанров. В частности, не только приключенческого, но не менее активно и мелодрамы…

Красочная фольклорно-музыкальная композиция «Табор уходит в небо» поэта и режиссёра Э. Лотяну, кажется, возрождает самые ранние традиции отечественного кинематографа (фильм «Драма в таборе подмосковных цыган» фирмы А. Ханжонкова, 1908, одна из первых игровых лент русского производства). Однако сюжет вернулся на экраны 70-х красочным зажигательным зрелищем. Образ вольной жизни, безоглядной любви, прекрасного окружающего мира (оператор С. Вронский), талантливого народа, не признающего никаких внешних запретов… Всё это отчётливо прозвучало в подтексте широко известного по содержанию классического литературного произведения.

Картина В. Меньшова «Москва слезам не верит» гораздо более откровенно и традиционно обращена по содержанию, форме и общеобязательным канонам к жанру классической мелодрамы.

В своё время Г. Александров реализовал несколько таких сюжетов – сказок о современной Золушке и её счастливой судьбе. Правда, фантазию о легко достижимом счастье погрузил в чарующий шарм лирической комедии с уникально талантливой Л. Орловой в главной роли.

«Золушка» конца 70-х рождается из уже проверенной схемы сопоставления сюжетных линий. Это подруги, начавшие жизнь в московском общежитии. Их существование определяется отношением каждой к неким духовным ценностям, для себя изначально определённым, и поворотами собственной судьбы, однажды выбранной. Такая назидательно-нравоучительная история о поисках своего женского счастья. Именно те её канонические приёмы и сюжетно-повествовательные ходы, что на всех уровнях составляют самую суть жанровой характерности мелодрамы.

Очень своеобразно и удачно складываются в этот период судьбы едва ли не самого популярного во все времена жанра для массовой аудитории – кинокомедии. Ведущими мастерами становятся Э. Рязанов и Л. Гайдай.

Вообще жизнь комедии на советском киноэкране складывалась непросто. Авторы часто оказывались перед проблемой: над чем и как можно смеяться.

В период строительства социализма не поощрялись сатирические сюжеты. 30-е блестяще освоили лирическую, лирико-музыкальную форму с положительными героями. Весёлая, счастливая жизнь простого человека в стране Советов дала массу замечательных фильмов. И до середины 50-х экран продолжал привлекать зрителей сюжетами лирико-комедийного плана – на бытовом или даже на военном событийном материале.

Комедия характеров преобладала в нашем прокате. Комедии положений отдавалась по существу второстепенная, вспомогательная роль.

На рубеже 60–70-х возрождается интерес к комедии нравов. При этом не отживающей или отжившей части общества, как было, скажем, в ранних картинах Г. Александрова (нэпманы, мещане из «Весёлых ребят», 1934).

Отдельные сюжетные линии новогоднего музыкального ревю «Карнавальная ночь» (1956) прямо восходят к критике современного бюрократа у власти, высмеивая нравы управленческого подавления молодой искренней инициативы: завклубом Огурцов у Э. Рязанова и городской чинуша Бывалов из фильма «Волга, Волга» Г. Александрова (1938) как будто близнецы-братья (обе роли акт. И. Ильинский).

Однако если в конце 30-х над Бываловым потешались все, кто только может, и на развенчании его власти строился сюжет, то Огурцов для середины 50-х фигура реальная, его можно только изобретательно обойти.

Комедия нравов выходит на первый план, привлекая острые ситуации столк новения характеров (в основном у Э. Рязанова в содружестве со сценаристом Э. Брагинским во второй половине 60-х).

В 70-е Э. Рязанову удалось на этой волне поставить, пожалуй, лишь трагикомическую ленту «Старики-разбойники» (1972). Эта линия будет им продолжена во всё более мрачных тонах фильмов следующего десятилетия. А в середине 70-х он обратится к милым отдельным недоразумениям в нашей счастливой жизни, к комедии, построенной на череде отдельных случайностей («Ирония судьбы, или С лёгким паром!», 1975, «Служебный роман», 1977). Зато именно эти картины на долгие годы станут востребованными огромной зрительской телеаудиторией.

В 1980-м Э. Рязанов, однако, возвращается к остросоциальной комедии нравов («Гараж»), где словесный спор собравшихся дольщиков-сослуживцев сатирически и откровенно обрисовывает царящие в обществе настроения и нравы.