Экранный образ времени оттепели (60–80-е годы)

Грязь размытых дорог, нечистоты вокруг вагонов санитарного поезда, бесцветный песок да хилая трава, боль и гибель отвоевавших солдат Гражданской… Именно сквозь всё это пробивается талант девочки, интуитивно и свято пришедшей в революцию. Сосредоточенность на внутренней, духовной цельности и красоте отразилась в контрасте не только с окружающими обстоятельствами, но даже и с внешностью исполнительницы главной роли…

Типаж представителя оттепели складывался на экране и на сцене в последовательном отборе на роль новых лиц. И такой герой убеждал настроем своих романтических надежд, что всё обязательно сложится хорошо.

Однако к 70-м здесь обозначились перемены.

Кажется, неспроста авторы привлекают внимание обращением к теперь уже знакомым зрителю исполнителям. При этом знакомым в основном по фильмам минувшего десятилетия.

Л. Дьячков («Крылья», 1966 – «Ты и я», 1972), И. Чурикова («В огне брода нет», 1968 – «Прошу слова», 1976), Л. Куравлёв («Живёт такой парень», 1964 – «Афоня», 1975), А. Мягков и А. Фрейндлих («Похождения зубного врача», 1965 – «Служебный роман», 1977), А. Збруев («Путешествие в апрель», 1963 – «Романс о влюблённых», 1974)…

И теперь герой становится старше. А ещё точнее: несёт на себе отпечаток прожитого десятилетия.

Подобное сопоставление совсем, правда, не обязательно предусмотрено каждым конкретным автором как способ сказать об эволюции поколения оттепели. Однако, если вдуматься, со временем как-то невольно внимание привлекает повторяющаяся отражённость повзрослевшего героя 60-х в обстоятельствах нового десятилетия.

В фильмах 70-х он испытывает драматический разрыв с действительностью.

Герой Л. Дьячкова бежит («Ты и я») из обустроенной жизни зарубежного посольского врача – в никуда… В глухомань. В размытые дороги. В чужой одинокий лес… И бессильные, никому не видимые слёзы уставшего от духовных скитаний человека (эпизод «Охота на волков» прямо созвучен метафорически насыщенной символике баллады В. Высоцкого) беспощадно ломают наши иллюзии о возможности благополучного финала фильма.

Героиня И. Чуриковой Елизавета Уварова («Прошу слова»), в отличие от фантастически талантливой санитарки Тани Тёткиной («В огне брода нет»), начисто лишена не только способности ориентироваться в, так сказать, культурном пространстве, а местами, кажется, и обычного здравого смысла. Она наивно, со швейным сантиметром в руках, примеряет к своему заштатному городку опоры столичного моста…

Персонажи «Служебного романа» совсем ничего не сохранили от искромётной и привлекательной раскрепощённости героев «Похождений зубного врача». Наивность заштатного служащего превратила сказочно одарённого юношу в безликий «офисный планктон», а блистательная исполнительница бардовских песен, тоже из «Похождений зубного врача», оказалась теперь банальной мымрой, «синим чулком» в фильме «Служебный роман».

А. Фрейндлих и А. Мягков, снова появившись на экране 70-х как партнёры, невольно обозначили нигде не акцентированный интервал во времени, востребовавшем иных экранных персонажей.

Афоня Л. Куравлёва (в фильме Г. Данелии) остался, может быть, по-прежнему человеком ищущим. Его как бы вдруг оживляет истинная любовь, память деревенской юности («Живёт такой парень», «Ваш сын и брат»), неустроенность души тянет «домой».

Однако бескрайность прежних дорог теперь смотрится попыткой героя Л. Куравлёва отыскать смысл возвращения: к осиротевшему дому, где давно нет матери, к прежнему другу детства (акт. С. Крамаров) и к девушке (акт. Е. Симонова), пробудившей хваткого сантехника от душевной спячки…

Редкостный по глубине затаённого смысла и банально будничный момент на газоне местного лётного поля для нашего разговора об эволюции героя оттепели говорит с поразительной откровенностью. У дремлющего на траве Афони милиционер спрашивает паспорт, а затем приглашает пройти в отделение, поскольку документ «чужой»… Афоня уныло соображает в чём дело и со словами «А так?» вдруг широко улыбается. В следующем кадре на фотографии в документе показан светящийся счастьем юноша… И страж порядка, смущённо извиняясь, возвращает Афоне паспорт.

Как лаконично и ёмко сказано об интервале во времени! Этот безвольно заснувший прямо на газоне усталый человек, оказывается, и был прежде такой, как на паспорте, улыбчивый мальчик с доверчивым лицом.

Да и все наивные герои экрана 60-х смотрятся теперь как будто теряющими почву под ногами, немногие из них, в основном тщетно, пытаются отыскать духовное пристанище.

В 80-е эти поиски приобретают уже вполне проблематичный характер.

«Из жизни отдыхающих» Н. Губенко, «Рассказ неизвестного человека», снятый по А. Чехову В. Жалакявичюсом (1981), «Остановился поезд» В. Абдрашитова, «Родня» Н. Михалкова (1982), «Шляпа» Л. Квинихидзе (Файнциммер) того же года, «Влюблён по собственному желанию» С. Микакэляна (1982), «Любовь и голуби» В. Меньшова (1984), «Послесловие» М. Хуциева (1984), «Тема» (1979–1986) Г. Панфилова, «Забытая мелодия для флейты» (1988) Э. Рязанова… Ещё и ещё…