Экранный образ времени оттепели (60–80-е годы)

Режиссёр красочно насыщает первые, почти библейски-простодушные кадры ощущением солнечного тепла. Вся живность крестьянского дома, все родственники сгрудились у завалинки и радостно принимают беглеца, пока единое чувство дыхания отогретой земли не нарушает весть о его побеге и грядущем за это наказании…

Эти особенности образного толкования родного для человека дома ещё более отчётливо воплощают фильмы о войне.

В отличие от предыдущего периода, когда экран нуждался в сюжетах и персонажах жертвенно-героического, плакатно-агитационного стиля, с наступлением оттепели мастера обернулись от мифотворчества огненных лет к широко толкуемой теме дома. Где солдата ждут, откуда он родом, как трагически непоправима оказывается его потеря, если она случается.

Дом влечёт человека на протяжении всех суровых фронтовых лет, даже когда войска победно продвигаются на Запад.

…Я шёл к тебе четыре года…

М. Исаковский

В фильме «Солдаты» А. Иванова (1957, по повести В. Некрасова «В окопах Сталинграда») и короткие эпизоды мирной жизни, и большинство разговоров в землянке, в окопах на линии фронта – о доме.

Картина «Летят журавли» моделирует многоликий образ дома (1957, реж. М. Калатозов). Семья Бороздиных, откуда родом Борис (акт. А. Баталов), слитна единым представлением о нём. Вероника (акт. Т. Самойлова), утратив дом, теряет практически все жизненные опоры, надолго остаётся безвольной жертвой бесконечных жизненных испытаний…

«Дом, в котором я живу» (1957, реж. Л. Кулиджанов и Я. Сегель) по-чеховски своеобразно обобщает характеры множества персонажей пространством дома, превращающим их нравственно и духовно как бы в единую семью…

Андрей Соколов из первой режиссёрской работы С. Бондарчука «Судьба человека» (1959, по рассказу М. Шолохова) и на фронте шофёром, и в плену всё грезит об оставленном доме, о жене, детях. До предела истощённого физически, его мощно влечёт домой, насыщает энергией ожидание возвращения…

В «Балладе о солдате» (1959, реж. Г. Чухрай) Алёша Скворцов вместо положенной награды за подбитые танки выпрашивает у генерала короткий отпуск домой… Впервые наш экран волей авторов, прошедших фронт, отважился так непосредственно противопоставить притягательное чувство дома, необходимость починки его неказистой крыши и награду за поступок, обернувшийся подвигом. Фильм-реквием, посвящённый не вернувшимся с войны мальчишкам, всю свою теплоту и поэтическую энергию отдаёт художественному образу, имя которого – дом.

Откровенно метафоричен образ дома в картине С. Ростоцкого «На семи вет рах» (1962, сц. А. Галич)…

Как же на экране, где каждый материально означенный образ непременно зрелищен, возникает ощущение тепла, духовной пристани, извечной, родовой привязанности человека к дому?

Практически во всех случаях зрителю показан реальный дом. Реже он только мыслится (вспоминают ли о нём, стоят у порога, уходят навсегда, возвращаются). В каждом из вариантов на экране начала оттепели он существует как обыкновенное жилище простого человека. Уютное, обжитое, аккуратно прибранное…

Там надо починить крышу.

К нему тянет по весне.

В нём остались родители или растёт поколение за поколением большая семья.

Его надо обустроить после лихолетья войны…

Утрата отчего дома («Летят журавли», «Судьба человека») оборачивается трагичностью, крушением жизненных опор.

Образное расстояние между бытовой атмосферой реального дома и духовным настроем человека, для которого именно он оказывается мощным притягательным центром, формирует внутренний мир героя.

И не беда, что подобные заключения киноведам приходится делать спустя годы: накопление однотипных экранных построений именно со временем подталкивает к выводам.

Художник воссоздаёт простой, ничем не примечательный интерьер или только внешнее обличье заботливо ухоженного жилища. Однако именно к нему, к этим стенам и тесноватым комнатам неодолимо влечёт человека его родовое, природой назначенное, особенное чувство дома…

В семидесятые, время «разочарований», в большинстве заметных фильмов обнаруживаешь несколько иное толкование и самой мифологической модели, и её не менее мощного воздействия на состояние героя, мотивы его поведения.

Растерянность перед жизненными обстоятельствами, резко сниженная мотивированность, а то и утрата логики поступков «оркеструются» в сюжете потерей или ослабленностью непременных в 60-е генетических связей с домом как исходным для характера основанием.

В фильме «Жил певчий дрозд» (1971, реж. О. Иоселиани) комната тридцатилетнего на вид музыканта, так и не реализовавшего себя в полной мере, – стандартное, лишённое тепла пустующее помещение, время от времени населённое случайными людьми…

Оставленность родного дома как-то по-своему, от иронической тональности до трагизма, звучит в картинах В. Шукшина «Печки-лавочки» (1972) и «Калина красная» (1974).

Тракторист Иван Расторгуев из родных шукшинских Сростков Алтайского края («Печки-лавочки»), оставив дом, мается по чужим краям. И только возвращаясь, становится снова самим собой…