Экспансия

Жадимира вместе с его полусотней отроков князь поставил надзирать и командовать тележным обозом. Обоз разместили в роще перед полем, сцепив телеги и выстроив их неровным кругом. Сюда, в случае чего, могут отступить полоцкие войска. Бояре со своими людьми разместились по периметру этого укрепления, здесь же находились и многочисленные вооружённые возницы. С этого места Жадимир хоть и не видел ничего, но зато мог прекрасно слышать происходящее впереди.

Вначале перед построившимся войском выступал Брячислав. Слова, произнесённые князем, боярин толком не разобрал, зато прекрасно услыхал, как полоцкое войско взорвалось истошным рёвом. Вот всё стихло, и послышалась какофония звуков, издаваемая отрядом рожечников и бубенщиков, призванная подбадривать войска в бою.

«Раз зазвучала музыка, значит, пешцы тронулись в путь!» – сделал верный вывод Жадимир. Прошло ещё немного времени – и резко зазвучали боевые трубы, донёсся стук копыт и лязг железа. «Тронулась конница!» – молча подумал Жадимир. Обозные возницы и его собственные дружинники тоже, затаив дыхание, внимательно прислушивались к происходящему.

Минут через пять в обозный стан скорым шагом пришли, почти прибежали заметно нервничающие церковнослужащие во главе с протоиереем Евстахием. Забравшись в ярко раскрашенный возок, вздрагивающий, то и дело крестящийся протоиерей приказал своему служке:

– Правь в Полоцк!

– Отче, что так? – вмешался Жадимир, весьма удивлённый поведением святых отцов.

– Что тебе, боярин, нужно! – начал грубить раскормленный, как на убой, диакон. – Молебен о даровании победы над супостатом провели, крестным знамением войско осенили! Что ещё, ратиться нам прикажешь?! То дело мирское!

– Правь! – повторил приказ протоиерей и вдруг неожиданно обратился к Жадимиру: – Я своими глазами узрел смоленскую пехоту! У всех есть доспехи! Передвигаются строем, да так слаженно, словно ромейцы в свои лучшие годы! Полоцкие лапотники смолянам не противник! – вынес резкое суждение протоиерей. – Спаси нас, Господи! – церковник снова мелко перекрестился. – Правь, что застрял!

Жадимир, заразившийся от церковников страхом и неуверенностью, скоро зашагал к своим воям. В голове у него билась мысль: «Неужели и вправду всё так и есть, и нас ждёт разгром?!» И тут он услышал удары грома, шум исходил от ратного поля. Загремело так часто и сильно, что казалось, воздух сотрясается даже здесь, в этом удалённом от сечи перелеске. Жадимир на последних метрах дистанции подбежал к своим воям, кучкующимся и жмущимся друг к другу.

– Боярин, что это? Адовы трубы? – испуганно округляя глаза, громко спросил один из его боевых отроков.

Дождавшись согласного кивка боярина, заговорил десятник Жадимира, отчего-то веселящийся:

– Во как громят! Ажно уши закладывает! – то ли попрекнул, то ли похвалил смолян.

Вместе с раскатами рукотворного грома на поляну среди общего гомона проникали отдельные, холодящие кровь крики боли. Жадимир поёжился.

– Сходи, посмотри, что там творится! – приказал он одному из своих людей. – Да поживее! – поторопил боярин, видя, с какой нерешительностью начал двигаться его гридень.

Тут к обозу выскочили несколько возниц, их сразу окружили «коллеги по цеху», подоспел и навостривший уши боярин.

– Там всё в адовом серном дыме, почти ничего не видно! – живо описывал, размахивая руками, рыжебородый мужик. – А грохот! Оглохнуть можно!

– Наши-то как, сошлись со смолянами? – спросил оказавшийся рядом с Жадимиром десятник.

– Видели, что стрелами наших сильно закидывают! Смоленские пешцы сплошь с луками и колчанами! А тут и их трубы зарокотали! Бронзовые трубы начали палить по коннице разрывными ядрами – сразу дымом всё поле и заволокло! Малые железные трубы смолян молчали, я так мыслю, хотели поближе подпустить наших! А как мы сюда побегли, вроде и малые трубы бить начали!

– Чего побегли-то?

– Утекать надо, боярин! Чую, разделают нас под орех!

Жадимир хотел было возмутиться, но тут расслышал надвигающийся на рощу, всё возрастающий шум, издаваемый сотнями конских копыт. К обозу накатывала собственная драпающая конница, её бешеный поток в мгновение ока захлестнул всю рощу, наполнив её криками и конским ржанием. Ни у кого из дружинников даже не возникло мысли остановиться и попробовать занять оборону, укрывшись обозом, все неслись под защиту стен Полоцка. Жадимир быстро сориентировался и присоединился к потоку убегающих, но хватило его лишь на полсотни метров: конь боярина оступился, и Жадимир кулем свалился на землю, на несколько минут потеряв сознание. Привет в себя его внезапно нахлынувший и наполнивший всю рощу шум от нового потока охваченных паническим ужасом пешцев. У многих из них в телах торчали стрелы, другие просто кровоточили по неизвестным, на первый взгляд, причинам. А вдали уже появилась шедшая в намёт вражеская конница.