Экспериментальный фильм

И он рассказал мне длинную историю о парне, который был бойфрендом Вроба еще до Леонарда и Яна Маттеуса. Как-то раз этот парень явился к Леонарду и попытался его предостеречь. С Вробом лучше не связываться, сказал он. Когда этот парень попытался заняться собственными проектами вместо того, чтобы поддерживать Вроба в его амбициозных, но сомнительных начинаниях, у него все пошло наперекосяк, причем во всех жизненных сферах. О, Вроб очень ему сочувствовал, но проку от подобного сочувствия не было абсолютно никакого. В итоге бедолага потерял работу, подорвал здоровье и рассорился с большинством своих друзей. Спираль несчастий достигла своего пика в тот вечер, когда, вернувшись домой, он обнаружил, что магазин культовых видео, расположенный под его квартирой, сгорел, уничтожив все материальные результаты его творческих усилий. Более того, вскоре выяснилось, что пожар был устроен намеренно, для того чтобы расчистить полквартала в районе Западной Квин-стрит. Участок был выкуплен для строительства комфортабельных домов, многие его обитатели лишились жилья и средств к существованию. Что касается злополучного парня, ему пришлось вернуться домой, в Новую Шотландию, где он три года работал в хозяйственном магазине своих родителей, чтобы оплатить им аренду комнаты, в которой прошло его детство.

– Конечно, никаких доказательств того, что все эти пакости подстроил Вроб, у чувака не было, и он это прекрасно понимал, – вздохнул Леонард. – Помню, в самом начале разговора он предупредил: «Наверняка вы не поверите ни слову из того, что я скажу… ну и не верьте. Когда с вами начнет происходить нечто подобное, вы вспомните мой рассказ. А в том, что вас ожидает такая же дерьмовая участь, нет никаких сомнений». Я, конечно, послал его на фиг – как он и предполагал. Вроб тогда был для меня центром вселенной. Но…

– Вскоре выяснилось, что тот парень был прав, – закончила я.

– Более чем прав, – кивнул он.

* * *

Но вернемся в то утро, когда на восходе солнца Сафи помогала Сорайе Муш разбирать инсталляцию. Разумеется, лабиринт из деревянных каркасов и пенопласта они не трогали, так как тут требовались крепкие руки бригады грузчиков, которая должна была прибыть через несколько часов. Но всю электронику, динамики, камеры ночного видения они успешно упаковали в коробки и погрузили в минивэн Сорайи. Когда с этой муторной работой было покончено и Сафи, отчаянно зевая, уже собиралась двигаться в сторону метро, Сорайя коснулась рукой ее плеча.

– Позвольте кое-что спросить у вас, Сафи, – произнесла она. – Скажите, вы полностью доверяете Луиз Кернс?

– В смысле – доверяю? – нахмурилась Сафи.

– Тогда я выражусь по-другому. Вы считаете, на нее можно положиться?

– Хм… Конечно, она с причудами и всегда такой была. Но мне нравятся ее причуды. Догадываюсь, у нее в жизни хватает проблем.

– Мне показалось, она выглядит очень утомленной. Может быть, даже больной.

– Она сказала, в последнее время ее мучает бессонница. Вы заметили, какие у нее воспаленные глаза?

– Насколько я поняла, они воспалились после того, как она посмотрела фильм Вроба Барни.

– Может быть, – пожала плечами Сафи. – А здесь, в инсталляции, она ощутила какие-то несуществующие запахи, – добавила она после недолгого колебания. – Конечно, все это странно.

– Более чем. Еще один вопрос. Как вы себя чувствуете, посмотрев этот фильм?

– Никак. То есть нормально.

– Вы уверены? Вы в первый раз посмотрели фильм миссис Уиткомб. Какие ощущения вы при этом испытали?

Простой, на первый взгляд, вопрос. Сафи сосредоточилась, пытаясь вспомнить, какие реакции, помимо интеллектуальных, вызвал у нее просмотр. Да, несомненно, мерцающие на экране образы вызвали у нее не только всплеск любопытства, но и нарастающее ощущение тошноты, словно к ней все ближе подкрадывалась неведомая опасность. Когда экран наконец погас и она смогла отвести от него взгляд, с губ ее невольно сорвался вздох облегчения, словно она сдерживала дыхание с самых первых кадров.

– А почему вы об этом спрашиваете? – ответила она вопросом на вопрос.

– Да так, – пожала плечами Сорайя. По губам ее скользнула печальная улыбка. – Без всякой причины.

Вечером того же дня, как рассказала мне Сафи, Сорайя написала ей в соцсети, предостерегая:

«На вашем месте я не торопилась бы дать согласие участвовать в этом проекте. Будьте осторожны и осмотрительны. Человек, одержимый идеей, завораживает и притягивает, но оказаться в русле чужого течения чрезвычайно опасно. Не стоит втягиваться в то, что вам не нужно. Не стоит впускать в свою жизнь то, о чем вы не имеете понятия».

«Почему вы считаете, что этот проект мне не нужен?» – написала ей Сафи. Ответа не последовало. Сафи послала еще одно сообщение, в котором говорилось: «Вы же сами понимаете, не я играю здесь первую скрипку. Если бы вы высказали все это мисс Кернс, она наверняка процитировала бы в ответ Дэвида Кроненберга. Что-нибудь вроде «я должен пройти с этим весь путь и увидеть, что там, в конце.

Иногда то, что в конце, не нужно видеть. Не следует видеть».

«Я вас не понимаю, С.»

«Не могу вас винить».