Читаем Эксперименты империи. Адат, шариат и производство знаний в Казахской степи полностью

Ефим Яковлевич (Иосиф Иоакимович) Осмоловский родился 9 сентября 1820 г. в дворянской семье в Суражском уезде Витебской губернии[252]. Его род восходил к Павлу Евсеевичу Осмоловскому (Могилевский повет Великого княжества Литовского), получившему 5 октября 1511 г. «привилегии на вечность» от короля Польского и Великого князя Литовского Сигизмунда I Старого. При Екатерине II Осмоловские прошли нобилитацию в Российской империи и были внесены в список древних дворянских родов[253]. Однако уже в годы правления Александра I эти привилегии не были подтверждены, и потомку Павла Евсеевича — Якову Степановичу, отцу нашего главного героя, чтобы занять подобающее происхождению положение в обществе, ничего не оставалось, кроме как рассчитывать на карьеру. Находясь на службе более двадцати лет — сначала в Могилевском, а затем в Витебском главном суде, — он все же не достиг заметного успеха и в 1815 г. вынужден был обратиться к министру юстиции Д. П. Трощинскому. В своем прошении Осмоловский уверял высокопоставленного сановника, что его нынешняя должность (коллежский секретарь — 10‐й класс в Табели о рангах) не соответствует выслуге лет[254]. И только «крайне бедное положение» заставляет воззвать к справедливости — учесть его заслуги и присвоить чин титулярного советника (9-й класс в Табели о рангах)[255]. Хотя это прошение и было удовлетворено высшими властями, в социальном плане оно не принесло заметной выгоды. Связано это было с тем, что до 1845 г. титулярный советник не мог получать ни личного, ни потомственного дворянства. Как видим, реалии бюрократической системы Российской империи часто превращали жизнь обычного чиновника в беспросветную рутину, разрушавшую иллюзии о карьерных перспективах и служебном долге[256]. Прошло еще некоторое время, и только в 1832 г. Я. С. Осмоловскому наконец удалось добиться с помощью Витебского дворянского депутатского собрания подтверждения своего дворянского происхождения[257].

Семья Осмоловских владела имением Полово в Суражском уезде Витебской губернии с 57 крепостными мужского пола[258]. Это было небольшое имение, которое не приносило какого-либо существенного дохода, так как находилось в нечерноземной полосе. У четы Осмоловских было шестеро детей: трое мальчиков и три девочки. Старшим ребенком в семье был брат Иосифа Игнатий (родился 24 октября 1818 г.). После окончания Астраханской гимназии в 1839 г. он учился на юридическом факультете Казанского университета[259]. Затем Игнатий Осмоловский вернулся на родину и занимал должность члена приказа общественного призрения в Витебской губернии. Самым младшим членом семьи была сестра Камила (родилась 10 января 1830 г.), окончившая с серебряной медалью педагогические классы Александровского училища при Смольном институте благородных девиц в 1850 г.[260] Кроме Игнатия и Камилы, у Иосифа Осмоловского были братья Павел и Антон, а также сестры Леокадия и Виктория[261].

Первым учебным заведением, оконченным И. Я. Осмоловским, было мужское училище доминиканского ордена в Санкт-Петербурге[262]. Мы предполагаем, что выбор этого учебного заведения был обусловлен не столько желанием Якова Степановича дать сыну римско-католическое духовное образование, сколько материальными трудностями семьи. Известно, что учащиеся духовных учебных заведений могли содержаться за счет церкви, если они были сиротами или из многодетных и малообеспеченных семей[263]. К тому же санкт-петербургские римско-католические учебные заведения пользовались популярностью среди польской, латышской и литовской молодежи из Витебской, Виленской и Ковенской губерний[264].

Перейти на страницу:

Все книги серии Historia Rossica

Изобретая Восточную Европу: Карта цивилизации в сознании эпохи Просвещения
Изобретая Восточную Европу: Карта цивилизации в сознании эпохи Просвещения

В своей книге, ставшей обязательным чтением как для славистов, так и для всех, стремящихся глубже понять «Запад» как культурный феномен, известный американский историк и культуролог Ларри Вульф показывает, что нет ничего «естественного» в привычном нам разделении континента на Западную и Восточную Европу. Вплоть до начала XVIII столетия европейцы подразделяли свой континент на средиземноморский Север и балтийский Юг, и лишь с наступлением века Просвещения под пером философов родилась концепция «Восточной Европы». Широко используя классическую работу Эдварда Саида об Ориентализме, Вульф показывает, как многочисленные путешественники — дипломаты, писатели и искатели приключений — заложили основу того снисходительно-любопытствующего отношения, с которым «цивилизованный» Запад взирал (или взирает до сих пор?) на «отсталую» Восточную Европу.

Ларри Вульф

История / Образование и наука
«Вдовствующее царство»
«Вдовствующее царство»

Что происходит со страной, когда во главе государства оказывается трехлетний ребенок? Таков исходный вопрос, с которого начинается данное исследование. Книга задумана как своего рода эксперимент: изучая перипетии политического кризиса, который пережила Россия в годы малолетства Ивана Грозного, автор стремился понять, как была устроена русская монархия XVI в., какая роль была отведена в ней самому государю, а какая — его советникам: боярам, дворецким, казначеям, дьякам. На переднем плане повествования — вспышки придворной борьбы, столкновения честолюбивых аристократов, дворцовые перевороты, опалы, казни и мятежи; но за этим событийным рядом проступают контуры долговременных структур, вырисовывается архаичная природа российской верховной власти (особенно в сравнении с европейскими королевствами начала Нового времени) и вместе с тем — растущая роль нарождающейся бюрократии в делах повседневного управления.

Михаил Маркович Кром

История
Визуальное народоведение империи, или «Увидеть русского дано не каждому»
Визуальное народоведение империи, или «Увидеть русского дано не каждому»

В книге анализируются графические образы народов России, их создание и бытование в культуре (гравюры, лубки, карикатуры, роспись на посуде, медали, этнографические портреты, картуши на картах второй половины XVIII – первой трети XIX века). Каждый образ рассматривается как единица единого визуального языка, изобретенного для описания различных человеческих групп, а также как посредник в порождении новых культурных и политических общностей (например, для показа неочевидного «русского народа»). В книге исследуются механизмы перевода в иконографическую форму этнических стереотипов, научных теорий, речевых топосов и фантазий современников. Читатель узнает, как использовались для показа культурно-психологических свойств народа соглашения в области физиогномики, эстетические договоры о прекрасном и безобразном, увидит, как образ рождал групповую мобилизацию в зрителях и как в пространстве визуального вызревало неоднозначное понимание того, что есть «нация». Так в данном исследовании выявляются культурные границы между народами, которые существовали в воображении россиян в «донациональную» эпоху.

Елена Анатольевна Вишленкова , Елена Вишленкова

Культурология / История / Образование и наука

Похожие книги

Гордиться, а не каяться!
Гордиться, а не каяться!

Новый проект от автора бестселлера «Настольная книга сталиниста». Ошеломляющие открытия ведущего исследователя Сталинской эпохи, который, один из немногих, получил доступ к засекреченным архивным фондам Сталина, Ежова и Берии. Сенсационная версия ключевых событий XX века, основанная не на грязных антисоветских мифах, а на изучении подлинных документов.Почему Сталин в отличие от нынешних временщиков не нуждался в «партии власти» и фактически объявил войну партократам? Существовал ли в реальности заговор Тухачевского? Кто променял нефть на Родину? Какую войну проиграл СССР? Почему в ожесточенной борьбе за власть, разгоревшейся в последние годы жизни Сталина и сразу после его смерти, победили не те, кого сам он хотел видеть во главе страны после себя, а самозваные лже-«наследники», втайне ненавидевшие сталинизм и предавшие дело и память Вождя при первой возможности? И есть ли основания подозревать «ближний круг» Сталина в его убийстве?Отвечая на самые сложные и спорные вопросы отечественной истории, эта книга убедительно доказывает: что бы там ни врали враги народа, подлинная история СССР дает повод не для самобичеваний и осуждения, а для благодарности — оглядываясь назад, на великую Сталинскую эпоху, мы должны гордиться, а не каяться!

Юрий Николаевич Жуков

Публицистика / История / Политика / Образование и наука / Документальное