Эксперименты империи. Адат, шариат и производство знаний в Казахской степи

Прежде чем приступить к выполнению задания, И. Я. Осмоловский должен был внимательно ознакомиться с инструкцией ОПК. Ему предписывалось тщательно изучить сборник обычного права, составленный султаном-правителем Восточной части Зауральской Орды А. Джантюриным в 1848 г.[336], сравнить его со сборником д’Андре, определить, в чем их сходство и недостатки, после чего дополнить собранный материал новыми сведениями, привести их в систему и устранить лишнее[337]. Характер некоторых предписаний заметно отличался от того, что поручалось чиновникам ОПК в 1846 г. На этот раз ОПК выражала сомнения, что сведения биев могут быть бесспорным источником казахского права. Бии в данном случае рассматривались не только как правовые информаторы, но и как обычные люди, способные в личных интересах манипулировать обстоятельствами и тем самым передавать материалы, не основанные на «народных обычаях»[338]. Решением этой проблемы стало указание на необходимость расширить круг респондентов и проверить показания биев данными, полученными от других влиятельных кочевников (аксакалов, старшин, султанов). В одном из пунктов инструкции, оформленном стилистически небрежно и сомнительном с точки зрения практического применения, говорилось о том, что «было бы весьма полезно» определить отношение адата к Корану и Сунне[339].

Анализируя инструкцию в содержательном плане, нельзя не заметить, что в своих основных чертах она воспроизводила тот формальный характер, который определял круг подобных задач для чиновников ОПК несколькими годами ранее. В документе специально не оговаривались важные для составителя сборника детали: например, стоит ли включать дела уголовного характера, многие из которых еще с конца XVIII в. стали разбираться в российских учреждениях[340]; чем «житейские привычки» (которые ОПК предписывала исключать из сборника) отличаются от обычаев, «имеющих прямую силу закона»[341], и т. п. Такая условность была связана как с отсутствием какого-либо удачного опыта верификации казахского обычного права в разных контекстах имперской жизни[342], так и со стремлением избежать институционализации тех или иных правовых практик, роль которых в текущих обстоятельствах рассматривалась или с точки зрения двойных стандартов[343], или в концепциях переходного состояния[344]. Поэтому латентный характер знакомства с адатом видоизменялся ситуационно, реагируя в первую очередь на тенденции политической жизни и потребности административного управления.

В отличие от Л. д’Андре, который провел в Казахской степи два с половиной месяца (с 13 июля по 21 сентября 1846 г.) и уже 3 ноября 1846 г. представил в ОПК свой свод обычного права[345], И. Я. Осмоловский потратил на эту работу значительно больше времени. В 1849–1850 гг. были совершены поездки к казахам Зауральской и Букеевской Орды, затем он работал над сверкой и систематизацией материалов[346]. В 1852 г. И. Я. Осмоловскому представилась возможность отправиться вглубь Казахской степи к границам центральноазиатских ханств. Ему импонировала мысль дополнить свои материалы данными из других регионов Казахской степи[347]. Однако участие в походе на Ак-Мечеть в 1853 г. и последующее перемещение на новое место службы вдали от Оренбурга помешали реализации этих планов. В конечном счете задача по подготовке сборника к публикации легла на плечи других оренбургских чиновников.

Материалы, собранные в течение первой поездки в Восточную часть Зауральской Орды (с 9 июля по 22 декабря 1849 г.), должны были составить основу сборника. Однако Осмоловский постепенно пришел к мысли, что казахское обычное право невозможно целостно понять только на основе знакомства с отдельным регионом или племенем. Докладывая в мае 1850 г. о предварительных результатах своей работы над сборником, он осознал, что необходимо сопоставить разные региональные варианты адата[348], поэтому не спешил с выводами, заявляя, что «…удержался от сделания общего взгляда на киргизские обычаи и от определения отношения их к Алкорану и вообще шариату»[349]. Таким образом, от первого варианта сборника востоковеду пришлось отказаться и он стал рассматриваться только в качестве чернового пособия.

Ровно через год, с июля по ноябрь 1850 г., состоялась вторая командировка И. Я. Осмоловского в Среднюю и Западную части Зауральской Орды, а также в Букеевскую Орду[350]. Обращая внимание на региональные особенности адата, чиновник ОПК убедился, что его подход, связанный с необходимостью отказаться от общего взгляда на казахское обычное право, является правильным. Осмоловский подчеркивал, что адат прошел сложный период трансформации под воздействием внутренних и внешних факторов, которые изменили самобытность народа, в том числе и его правовые представления[351].