Эксперименты империи. Адат, шариат и производство знаний в Казахской степи

Версия сборника, которая легла в основу нашей работы, прошла сложную историю подготовки: поиск аутентичных свидетельств и их критический обзор в Казахской степи, систематизация и сведение данных к единой форме, составление комментариев в Оренбурге. Можно также утверждать, что, помимо инструкций ОПК, Осмоловский для оценки важности сведений, полученных от местных информаторов, руководствовался и другими критериями. При отборе респондентов чиновник обращал внимание на хорошее знание казахских обычаев, преданность российскому правительству, влияние на народ и другие факторы[352]. Социальный состав опрошенных не был однородным. Конечно, на общем фоне заметно выделялся уже известный нам султан-правитель Восточной части Зауральской Орды Ахмет Джантюрин. Однако среди информаторов встречались и другие личности, выбор которых не всегда мог быть одобрен в Оренбурге, например образованный бий[353] и мулла (молда)[354] Илеман Тюлегенев (Еламан Тулеген ұғлы). Грамотность и лояльность к империи не были единственными критериями для отбора кандидатов. Примечательно, что основной костяк составили люди «без всякого образования», но «превосходно знающие киргизские обычаи». К ним относились казахские бии: Балгоджа Джангурчин (Балғудже Йамғурчи ұғлы), Наурызбай Казыбаев (Наурузбай қазыбай ұғлы) и Кусулбай Сатубалдин (Қусулбай Сатубалды ұғлы)[355].

«Чтобы не подвергнуться в описании обычаев односторонности»[356], чиновник ОПК считал необходимым не только записать то, что ему говорили информаторы, но и осуществить предварительное тестирование готовившихся материалов на их «целевой аудитории». Так, завершив исследование в Восточной части Зауральской Орды, по пути в Оренбург Осмоловский сделал вынужденную остановку. Узнав о собрании биев и почетных казахов в Михайловском укреплении, он посчитал нужным прочитать свой сборник публично и спросить, «не находят ли они какого-либо недостатка в нем, или чего-нибудь противного киргизскому быту»[357]. Для оценки качества полученных сведений использовались и другие методы. К наиболее эффективному относилось наблюдение за изучаемыми юридическими практиками. Обратив внимание на то, как бий Балгоджа Джангурчин умело заключил салават[358] между казахами Оренбургского и Сибирского ведомств, Осмоловский уже не сомневался в ценности представленных им сведений, вместе с тем отмечая, что Б. Джангурчин — один «из первейших и умнейших биев во всей Восточной части орды»[359].

Сроки выполнения задания затягивались не только из‐за особенностей научной организации труда. Важную — если не исключительную — роль играли технические и материальные трудности. Так, в августе 1849 г. И. Я. Осмоловский просил начальство продлить его пребывание в Восточной части Зауральской Орды, объясняя это тем, что он не успел подготовить все необходимые материалы. Причина такой задержки заключалась в трудности добиться от биев и других почетных казахов эффективной обратной связи: «…нужно или ездить самому к ним, или требовать их к себе»[360]. В августе 1850 г. чиновник-востоковед вновь обращается в ОПК с просьбой об отсрочке. Ежедневные собрания значительной части влиятельных казахов Средней части Зауральской Орды, связанные с необходимостью урегулировать разногласия с другой частью орды, не позволили быстро провести сверку сборника[361].

Переезды в пределах Казахской степи не были увеселительной прогулкой. Например, от Оренбурга до ставки султана-правителя Средней части Зауральской Орды нужно было проехать 120 верст, от ставки султана-правителя Средней части до ханской ставки Букеевской Орды — еще 600 верст. Обратная же дорога в Оренбург была самой трудной и продолжительной — 815,5 версты. Затраты на путешествия не всегда укладывались в планируемую смету расходов. В октябре 1850 г. И. Я. Осмоловский просил ОПК возместить ему собственные издержки в сумме 5 рублей 82 копейки, так как обстоятельства пути — глубокие пески, осеннее время и необъезженность лошадей — вынудили взять еще и третью лошадь[362]. Иногда дорожные переживания компенсировались за счет удачного стечения обстоятельств на месте. Так, поездка к казахам Букеевской Орды в августе 1850 г. совпала со временем осенней ярмарки, на которую приехали многие почетные и влиятельные люди. На сбор информации было затрачено всего несколько дней. Однако сэкономленное при этом время тут же пропало: на поиск одного из важных информаторов — султана-правителя Западной части Орды Мухаммедгали Тяукина — ушло более месяца[363].

«Не подвергнуться в описании обычаев односторонности»: контекстуализируя адат и шариат