Экстремальная педагогика (СИ)

На обучение в школу в связи со сменой места жительства поступила девочка-подросток и была определена в мой класс. Буквально через два дня у меня появилась информация о том, что у нее имеются серьезные проблемы по прежнему месту жительства. Именно из-за них семья и переехала, сменила школу для девочки.

По своей глупости девочка связалась с нацистами. Один из них запал ей в сердце - любовь в юношеском возрасте страшная вещь. А разрушенная любовь еще страшнее. Вскоре их отношения развалились. Утешать девочку, в ее квартиру, пришли некоторые совместные друзья. Родителей, понятное дело, дома не было. Что уж было дальше, сама ли девочка употребила крепкое спиртное, или в ее стакан специально подлили, мне неизвестно, да и неважно это на самом деле. В итоге она оказалась в полусознательном невменяемом состоянии в компании пьяных аморальных нацистов и их знакомых. Усугубляется положение еще и тем, что девочка младше своих 'друзей' на шесть, а то и больше лет. То есть, даже не окажись она в полусознательном состоянии, сделать бы в этой ситуации ничего не смогла. Только если с боем прорываться к выходу из собственного дома.

В результате унижающих человеческое достоинство насильственных действий на свет появился монтаж фоторолика с участием девочки- учащейся средних классов. Понятное дело, что только монтажом подонки не ограничились - они выложили его в Интернет. В широко известную в молодежных кругах социальную сеть, где его сумел посмотреть каждый интересующийся ученик школы, да и просто житель района. А после этого началась травля. Объективно сложилась очень сложная ситуация выхода из которой не видели даже взрослые. Ни администрация школы, обязанная искать выходы из подобных ситуаций, ни родители девочки. Именно поэтому семья бежала в другой район с молчаливого одобрения администрации школы, даже не сообщившей в органы внутренних дел о преступлении, карающимся в соответствии с УК РФ. Пусть это остается на их совести, мы вернемся к девочке.

Как я уже сказал, через два дня после поступления в мой класс, всю эту историю я знал. Кроме меня знало еще ограниченное количество людей (которые мне и сообщили), но не было совершенно никакой возможности сдержать распространение информации среди учеников и учителей уже новой школы. Это было только вопросом самого короткого времени.

Был вечер моего дежурства в пятницу. На работе находились считанные единицы, среди которых я и директор. Я вызвонил маму и пригласил их в школу. Вскоре они были в кабинете директора. Мама, придавленная грузом вновь всплывшей проблемы и девочка, которую любой 'специалист' с первого взгляда охарактеризовал бы как 'трудного подростка'. До этого директор, в разговоре со мной, прямо признался, что даже не представляет, что делать в этой ситуации. Робко предложил в качестве решения проблемы перевод в другую школу. Директор, кроме искреннего незнания выхода (не смотря на очень большой 'педагогический' стаж работы) был озабочен, к сожалению, еще и рейтингом своей школы. Очень его волновала в первую очередь возможность непонятных и неосознаваемых пока проблем для школы и для него лично.

Я тоже не располагал готовым решением, но в отличие от своего руководителя у меня была готовность решать эту проблему по сути и помогать ребенку. В общем, вышло так, что всю ответственность мне пришлось взять на себя.

Первый же поднятый мной вопрос о постановке в известность милиции был холодно встречен со всех трех сторон. Директор насторожился, раздумывая о возможных последствиях для него лично и рейтинга школы (корректно сопротивлялся этому), мама испугалась мести преступников, а девочка просто не видела в этом никакой реальной помощи себе лично. Через какое-то время мне удалось донести до директора то, что наше официальное молчание в данном случае будет расцениваться, как сокрытие преступления в отношении несовершеннолетнего (поставить его перед выбором из 'звух зол'). А до мамы то, что преступники, растоптавшие жизнь ее дочери должны быть наказаны по определению, а о мести разговаривать просто нелепо (есть у меня глубокое знание этих 'радикальных' кругов, страшных только на первый взгляд). Девочке же до этого по-прежнему не было никакого дела.

Разговор директора и мамы об очередной перемене школы я отмел сразу, объяснив это тем, что переводы ни в коем случае не обгонят распространение информации в Интернете. Решать эту проблему придется и чем позже начать, тем сложнее это будет делать. В итоге остановились на том, что 'проблему решает Денис Николаевич, со всеми вопросами обращайтесь к нему', а девочка остается в школе. Как эту проблему решать - данный вопрос не поднимался на обсуждение, а вся инициатива отдавалась в руки совершенно не опытному на тот момент человеку.

Но разговор у нас не о том, каким способом мы с девочкой решали эту сложную проблему, хотя из сказанного в дальнейшем читатель что-то и узнает. Разговор о другом.