Экстремист. Роман-фантасмагория (Пятая Империя)

Гибель Верейко потрясла политическую элиту. Не все любили виртуозного фигляра. Не все почитали разнузданного скандалиста. Но все, даже его противники коммунисты, сознавали, что удар нанесен по всей политической системе, по институту парламентаризма, в котором, как в теплой вате, свили себе гнезда недоношенные партии. Это был, несомненно, террористический акт, носивший ритуальный характер. Этого было достаточно, чтобы в прессе поднялась истерика, искавшая во всех бесчинствах последнего времени единый корень — законспирированную националистическую организацию, жертвами которой становились либералы. «Русский фашизм» вышел на улицы. Выбирал себе жертвы, среди которых первым был доктор Стрельчук, светило гинекологии, и вот теперь — виднейший российский политик Верейко.

Сарафанов вожделенно наблюдал, как зарождается вихрь, затягивая в себя черные энергии, сталкивает их и сжигает. Своими действиями он создал энергетическую ловушку, куда вовлекались турбулентные силы тьмы и там испепелялись, освобождая из плена русскую жизнь.

Он находился в своем рабочем кабинете, в круглой стеклянной башне, откуда открывалась розово-голубая Москва, когда его посетил давний знакомый Молодых, удачливый делец, строитель, основатель ассоциации патриотических предпринимателей «Русский хозяин». Они сидели, попивая кофе, глядя, как мерцает, драгоценно переливается дивный город. Молодых, щекастый здоровяк, с непокорными вихрами, земской бородкой, был олицетворением русского купца и всячески подчеркивал это сходство — старомодным костюмом-«тройкой», широким, небрежно повязанным галстуком, бриллиантовой в нем булавкой. Пришел к Сарафанову за поддержкой, уповая на его связи в правительстве и в бизнесе.

— Алексей Сергеевич, голубчик, вот если бы мне получить этот госзаказ, мы бы столько русских мужиков поддержали. Я эти якутские поселки, которые смыло водой, краше прежнего отстрою — залюбуетесь. Дома — по новейшим технологиям, не жилье, а жемчужинка. Автономные котельные, самые экономные в мире. Местная канализация — не надо за километры трубы тянуть. Переработка домашних отходов — экологически чистое жилье. Панели из новейших материалов, — теплоизоляция, влагостойкость. В полтора раза дешевле, чем проект, предлагаемый Гробманом. Помогите найти выход на вице-премьера. Ведь это и есть «доступное жилье», а не то что жулики втридорога навязывают — старье, халтура, через год развалятся. — Молодых горячился, был исполнен того азарта, с которым у прежних купцов совершались сделки, с крестоцелованием, хлопаньем «по рукам». Сарафанов им любовался.

— Найти-то мы выход найдем, а вот кредит в банке получите? У них, у гробманов, круговая порука. Узнает банк, что вы у «их человека» заказ перехватываете, и откажет в кредите. Пустит информацию по всей банковской цепочке, и везде вам «от ворот поворот».

— Это второе дело, покруче первого. Банки задушили процентами. Я говорю партнерам — давайте создавать русский банк. Сколько можно платить ростовщикам-мироедам. В том-то и беда, что в России нет русского капитала, — только еврейский и мусульманский. Пока не будет русского капитала, не быть русскому предпринимателю. Пора создавать русский банк.

— Помогу, чем могу, — кивал Сарафанов. — Все думаю о вас. Замечательный вы человек. Истинный русский хозяин. Вы, кажется, из сибирских старообрядцев? Видно по вашей закваске. Хватка и совесть, коммерция и честность. Небось перед каждой сделкой благословение у батюшки испрашиваете? Когда возьмем власть в России, ваше место — в Министерстве экономики и развития. Вы — готовый министр.

— Куда мне до министерства, помилуйте. Мне бы мое дело не уронить, русский банк создать. Для министерского кресла другой найдется. Теоретик.

— Мы и есть другие. Мы — другие, потому что мы «други». Мы — русские купцы, предприниматели и промышленники. Мы — хозяева своей страны, ее ресурсов и ее технологий. Сбросим иго, вернем себе нефтяные поля, алюминиевые заводы, животноводческие фермы-тогда мир узнает, что такое «русское чудо». Нам нужна русская власть, а русские технологии уже подготовлены.

Сарафанов имел на Молодых особые виды. Присматривался к нему, как к будущему организатору русского бизнеса, ревнителю русской экономики, лидеру русской «купеческой гильдии». Молодых был самородок, бесконечно талантлив, восприимчив к техническим новшествам. Недостаток теории мог быть легко возмещен ускоренным обучением. Сарафанов был готов начать это обучение немедленно. Перевел взгляд на мистическую картину Дубоссарского, на фантастический город, где красные и зеленые люди двигались среди фиолетовых и желтых домов. За этой картиной скрывалось хранилище. Банк драгоценных технологий. Спасенное от погибели «русское чудо», ожидавшее появления Русского Хозяина.