Экстремист. Роман-фантасмагория (Пятая Империя)

— Наша печальная история никак не закончится, как не может закончиться, если верить теории нашего уважаемого эксперта, сама печальная русская история. — Кумранник перемещался по залу. Прожектора помещали его в разноцветные пятна — аметистовое, изумрудное, вишневое, нежно-золотое, пурпурно-красное. Казалось, он перепрыгивает из одного волшебного озера в другое. — Найдя мертвого замороженного Оскара, Екатерина и Николай сразу догадались, кто убийца их ненаглядного чада. Отправились на квартиру к своему отцу Ростиславу — он же по странной генеалогии являлся им братом. Нашли отца в состоянии глубокого опьянения. Налили в ванну воды и утопили убийцу несчастного калеки.

— Осуществив возмездие, отцеубийцы, или, уже не знаю, братоубийцы, тут же отправились на ближайшую станцию метро и, взявшись за руки, кинулись под поезд, желая таким образом раз и навсегда оборвать кармическое колесо уродливых превращений, кидая под поезд тот генетический узел, который невозможно распутать, а только разрубить. Его и разрубили отточенные колеса подземной электрички… Что вы на это скажете, господин Борода?

— Этот пример суицида, вызванного генетической аномалией, можно рассматривать расширительно, как свидетельство суицидальных инстинктов русского народа в целом. Столь трагически он реагирует на глубинный дефект отечественной истории. Можно сколько угодно объяснять эпидемию самоубийств неблагополучной социальной средой, отсутствием работы или повальным пьянством. Но для антрополога отгадка сего лежит в глубинной дефективности русской истории, которая преодолевает себя в общенародном суициде. Как ни печален вывод, мы присутствуем при конце русской истории, при исчезновении русского народа, удел которого — разделить участь других, некогда великих народов, бесследно исчезнувших…

Борода рокотал властным голосом судии, объявляющего смертный приговор. Кумранник с распущенными кудрями, в кружевах, с великолепным бантом, носился по залу, словно дух, оставляя за собой мерцающий след. То был след пролетавших метеоров, туманных комет, млечных галактик. Кумранник был вестником всесильного Бога. Совершал таинственный ритуал, вовлекая в него присутствующих. Те своими блаженными лицами, восхищенными воздыханиями принимали слетевшую на них весть. Подчинялись ниспосланной воле. Русский народ, который они представляли, сдался на волю победителей. Смирился со своей судьбой, с неизбежной кончиной, уступал место в истории другому, всесильному, избранному Богом народу.

— Казалось бы, под колесами электрички могла окончиться история несчастного рода, — продолжал Кумранник. — Но судьбе было угодно другое. Николай погиб, зарезанный поездом. Но его сестра, она же супруга, была изувечена. Ей отрезало руки и ноги, но она выжила… Будьте любезны, картинку!..

На экране возникло странное существо, похожее на скифскую бабу. С окаменелым, рубчатым лицом и заплывшими глазами, толстым грудастым туловищем, без рук и без ног. Ее поставили на табуретку, как чурбан, над которым поработал скульптор-подмастерье. Едва наметил лицо и фигуру, не сумев выточить конечности.

Сарафанов смотрел на соседку. Она казалась мертвой. Откинулась назад. Грудь ее не дышала. Щеки ввалились. Глаза прикрылись тяжелыми веками. Так выглядят люди, пораженные болевым шоком. Она испытала муку, какую вместе с нею испытывал весь остальной народ, оцепеневший в деревнях и селеньях, в тюрьмах и психушках, на гиблых дорогах и в гнилых гарнизонах. Сарафанов не мог ей помочь. Он и сам умирал под воздействием смертоносных энергий, которые вторгались в его родовую память, ломали хрупкие миры, испепеляли священные чувства. Стирались из памяти все его предки — бабки, прабабки, ямщики и крестьяне, земские врачи и офицеры. Его отец и любимая мать. Погибшие сын и жена. Все русские, хранимые в сердце Боги испепелялись, сжигаемые адским огнем преисподней.

Оркестр исполнял песню космонавтов «На пыльных тропинках далеких планет останутся наши следы…»

— А теперь приготовьтесь увидеть невероятное. — Кумранник, окруженный лучами и светоносными сферами, казался триумфатором на золотой колеснице, одержавшим великую победу. — Несчастная Катерина, изведав весь ужас судьбы, только у Бога могла искать ответа, за что ей выпала такая судьба, кто повинен в ее несчастьях. Бог не посылал ей ответа. Зато ответ явился совсем с другой стороны. Вдруг объявился тот, кто стоял у истоков ее трагедии. Отыскался Антон Лукашин, тот самый бравый офицер, герой СМЕРШа, обольстивший театральную билетершу Аллу Спиридонову. Если бы он не покинул ее тогда вероломно, если бы вместе с ней воспитывал сына Ростислава, конечно же, не случилась бы эта родовая трагедия. И вот теперь в нашей студии встречаются Антон Лукашин и его несчастная внучка Катерина. Встречаем их аплодисментами!..