Эктор де Сент-Эрмин. Часть первая

— Почему вы сами не доложили мне, что арестовали Жоржа? — спросил его Бонапарт.

— Ну надо же оставить хоть какую-нибудь работу другим, — ответил Фуше.

— Вы знаете обстоятельства ареста?

— Он убил одного из агентов по имени Бюффе и ранил другого по имени Кальоль.

— Кажется, оба они женаты.

— Да.

— Следует что-нибудь сделать для жен этих бедняг.

— Я подумал об этом: вдове надо дать пенсию, а жене раненого — денежное вознаграждение.

— По совести говоря, это Англия должна была бы им заплатить.

— Так оно и будет.

— Каким же образом?

— Вернее сказать, заплатит Кадудаль. Но поскольку деньги Кадудаля — это деньги Англии, то в конечном счете пенсию будет выплачивать Англия.

— Но мне сказали, что при нем нашли лишь тысячу двести франков, а обыск в его жилище ничего не дал.

— Он выехал из Лондона, имея при себе сто тысяч франков, и после своего приезда в Париж истратил из них тридцать тысяч. У него осталось семьдесят тысяч, а это больше, чем нужно для выплаты пенсии вдове и денежного вознаграждения жене раненого.

— Но где же тогда эти семьдесят тысяч франков? — спросил Бонапарт.

— Вот они, — произнес Фуше.

И он поставил на стол небольшой мешок с золотыми монетами и банкнотами.

Бонапарт с любопытством высыпал содержимое на стол. Там было сорок тысяч франков в голландских гульденах, а остальное в бумажных деньгах.

— Вот как! — заметил Бонапарт. — Выходит, теперь Голландия оплачивает моих убийц!

— Нет, просто они опасались, что английское золото вызовет подозрения.

— И как же вам удалось отыскать эту сумму?

— Вы же знаете старую полицейскую поговорку: «Ищите женщину!»

— Ну и что?

— Я искал женщину и нашел ее.

— Расскажите мне все в двух словах, меня распирает от любопытства.

— Так вот, я знал, что некая Изе, низкопробная потаскуха, была связана с заговорщиками и сняла у хозяйки фруктовой лавки комнату, где они время от времени собирались. Она шла следом за ними в темном проходе, когда Жорж садился в кабриолет; похоже, он подозревал, что за ним установлено наблюдение. Он успел бросить ей в фартук мешок, который нес в руке, и крикнул: «К парфюмеру Карону!» Кальоль услышал эти слова и успел сказать одному из агентов:

«Сядьте на хвост этой девице».

— Что это означает? — спросил Бонапарт.

— Следуйте за ней и не упускайте ее из виду. Когда Жорж уехал, девица отважилась выйти на улицу, но, подойдя к перекрестку Одеона как раз в ту минуту, когда Кадудаля задерживали, увидела огромную толпу, сбежавшуюся поглазеть на происходящее, и не осмелилась идти дальше. Но все стало еще хуже, когда она поняла, что Жорж арестован. Она не решилась вернуться домой и спряталась у своей подруги, доверив ей сверток с деньгами. Я приказал устроить обыск у этой подруги и найти сверток, только и всего. По правде сказать, это было не так уж трудно.

— И вы не арестовали девицу Изе?

— Да нет, ведь она нам больше не нужна. О! Это святая девушка, — продолжал Фуше, — и она заслуживает, чтобы небеса оказывали ей более действенное покровительство.

— Зачем вы так, сударь? — нахмурил брови Бонапарт. — Вы же знаете, что я не люблю, когда богохульствуют.

— А знаете, что эта мерзавка носила на шее? — спросил Фуше у первого консула.

— И как, по-вашему, я могу это знать? — сказал в ответ Бонапарт, которого, вопреки его воле, любопытство заставляло следить за поворотами беседы с Фуше; такой привилегией обладал только Фуше, ибо одним из качеств, напрочь отсутствовавших у Бонапарта, было умение слушать.

— Так вот, она носила медальон с надписью:

«Частицы честного креста,

чтимые в Святой капелле в Париже

и в коллегиальной церкви святого Петра в Лилле».

— Ладно, — подвел итог Бонапарт. — Девицу отправьте в Сен-Лазар. Дети бедняг Бюффе и Кальоля будут воспитываться за государственный счет. Вы передадите пятьдесят тысяч франков, найденные у подруги девицы Изе, вдове Бюффе, остальное — Кальолю. Вдове Бюффе я прибавлю еще пенсию в тысячу франков из своих личных средств.

— Стало быть, вы хотите, чтобы она умерла от счастья?

— Это почему?

— Да потому, что для нее смерть мужа сама по себе должна быть достаточной наградой.

— Не понимаю, — с раздражением произнес Бонапарт.

— Неужели не понимаете? Так вот, муж ее был негодяем, который каждый вечер напивался и каждое утро колотил свою жену. Наш чертов Жорж, сам того не зная, одним выстрелом убил двух зайцев.

— Ну а теперь, — сказал Бонапарт, — коль скоро дела, связанные с арестом Жоржа, улажены, распорядитесь, чтобы мне передавали протоколы допросов по мере того, как они будут поступать к вам. Я намерен следить за этим делом шаг за шагом и самым внимательным образом.

— Я уже принес вам первый протокол, — заявил Фуше. — Он совсем не похож на сочинения Вергилия и Горация, которые мы даем в руки учеников ораторианцев из Пембёфа, ad usum Delphini.[25] Нет, он свободен от всякой правки и сохранен в том виде, в каком вышел из уст Жоржа и господина Реаля.

— Выходит, протоколы допросов порой изменяют?