Эктор де Сент-Эрмин. Часть первая

«В каком качестве?» — спросил д’Аржантан.

«В качестве волонтера», — ответила Диана.

Костер с удивлением посмотрел на нее, а затем продолжил:

«В конце концов, почему нет; у Дюмурье в адъютантах были сестры де Ферниг. Мы живем в такое странное время, когда следует привыкать ко всему, даже к самому невероятному».

И больше он ни о чем не спрашивал.

В Ла-Герше они обогнали отряд республиканских солдат, направлявшийся в Витре.

В самом низу спуска с холма, на котором стоял Ла-Герш, дорогу преграждал завал из деревьев.

«Черт побери! — сказал Костер. — Ничуть не удивлюсь, если по ту сторону баррикады окажется Жорж».

Он остановился, сделал экипажу Дианы знак последовать его примеру и прокричал один раз неясытью, другой раз совой.

Ответом ему был крик ворона.

«Друзья узнали нас; пока оставайтесь здесь, я вернусь за вами».

Два человека выскочили из-за завала, расчистили в нем проход, и Диана, увидев, как ее попутчик бросился в объятия какого-то человека, поняла, что это, должно быть, был Кадудаль!

Через короткое время Кадудаль появился по эту сторону преграды и направился к Диане.

Подойдя к коляске, он снял шляпу.

«Мадемуазель, — сказал он, обращаясь к Диане, — в любом случае, продолжите вы свой путь или окажете мне честь, попросив моего гостеприимства, я настоятельно прошу вас поторопиться: менее чем через час здесь будут республиканцы, а мы, как видите, настроены оказать им теплый прием».

И он указал ей на баррикаду.

«И это не считая того, — продолжил он, — что полторы тысячи моих бойцов рассредоточены в этих зарослях дрока и вскоре зададут такую музыку, какую вам не часто доводилось слышать».

«Сударь, — сказала в ответ Диана, — я приехала просить вашего гостеприимства и благодарю случай, позволяющий мне наконец увидеть зрелище, присутствовать на котором мне всегда хотелось, — настоящее сражение».

Кадудаль поклонился, сделал знак своим людям, которые расширили проход, чтобы через него могла проехать коляска, и Диана оказалась по другую сторону баррикады.

Она огляделась вокруг и, помимо полутора тысяч человек, которые были рассредоточены в зарослях дрока и о которых ей говорил Кадудаль, увидела тысячу других бойцов, лежавших ничком на земле и державших в руках карабины.

Около пятидесяти всадников укрылись в лесной поросли, держа лошадей под уздцы.

«Сударыня, — обратился Кадудаль к Диане, — не сочтите невежливым с моей стороны, что теперь я буду занят исключительно своими обязанностями командира; разделавшись с ними, я тут же вернусь к другим».

«Ступайте, господа, ступайте, — ответила Диана, — и не беспокойтесь обо мне. Ах, если б только у вас была лошадь…»

«У меня их две, — сказал д’Аржантан, — и ту из них, что поменьше, я уступаю вам. Однако она снаряжена для боя и оседлана для мужчины».

«Это как раз то, что мне нужно!» — ответила Диана.

И, видя, что молодой человек снимает с крупа лошади свою дорожную сумку, она со смехом воскликнула:

«Благодарю вас, господин сборщик налогов из Динана!»

С этими словами девушка закрылась в своей коляске.

Десять минут спустя с вершины холма, находившегося в четверти льё от баррикады, раздались первые ружейные выстрелы, и сражение началось.

Едва послышались эти выстрелы, дверца коляски распахнулась, и из нее показался молодой человек в изящном наряде шуана. На нем была бархатная куртка, из-за белого пояса торчали рукоятки двух двуствольных пистолетов. Голову его покрывала шляпа с развевавшимся белым пером, а на боку у него висела легкая сабля.

С легкостью, выдававшей превосходного наездника, он вспрыгнул на лошадь, которую ему подвел слуга Костера де Сен-Виктора, и занял место среди сорока или пятидесяти всадников, находившихся под командованием бретонского вождя.

Я не буду пересказывать вам сражение, — продолжил Эктор. — Скажу только, что синие потерпели полное поражение и, проявив перед тем чудеса храбрости, по призыву своего командира, полковника Юло, вернулись в деревню Ла-Герш.

Это сражение не принесло Кадудалю и его соратникам каких-то значительных вещественных преимуществ, но в духовном плане его результат был огромен.

Кадудаль с двумя тысячами своих сподвижников не только устоял против четырех или пяти тысяч опытных солдат, закаленных пятью годами бесконечных сражений, но и, отбросив их обратно в город, откуда они решили выступить, убил четыреста или пятьсот из них.

Новый мятеж, мятеж бретонцев, последовавший за вандейским восстанием, начался с победы.

Диана сражалась в первых рядах, без конца стреляла из карабина, а три или четыре раза, теснимая противником, открывала огонь из пистолетов.

Со своей стороны, Костер де Сен-Виктор вернулся из боя, сняв с себя шуанскую куртку и набросив ее на плечо: рука его была насквозь пробита штыком.

«Сударь, — сказала девушка, обращаясь к Кадудалю, который во время боя то и дело исчезал в дыму и сражался в первых рядах, — намереваясь узнать у меня, зачем я приехала к вам и чего от вас хочу, вы отложили наш разговор до конца боя. Так вот, бой закончился, и я хочу примкнуть к вашему отряду».

«В каком качестве, сударыня?» — спросил Кадудаль.