Эктор де Сент-Эрмин. Части вторая и третья

К тому же стол являл собой самое соблазнительное зрелище: моряки спустились к морю и набрали огромное количество ракушек, и среди прочего множество тех мелких устриц, каких подают, как в Генуе, еще незрелыми, а на края стола положили ветви деревьев, усыпанные плодами.

Хозяин «Отеля иностранцев», взявший на себя подготовку самой существенной части трапезы, великолепно справился со своей священной миссией: он отправил к столу половину ягненка, четверть молодой косули и изумительной свежести омары.

Что же касается рыбы, то она была представлена несколькими видами, о которых мы во Франции даже не имеем представления и которые отличаются необычайными размерами и отменным вкусом.

Лучшие вина, какие удалось отыскать на острове, охлаждались в самых глубоких омутах Латаниевой реки.

Охотники вернулись с молодым олененком, двумя или тремя зайцами и множеством куропаток и перепелок. Повара завладели этим годным для ужина подспорьем из свежего мяса, ибо путешественникам было так хорошо здесь, что они в один голос воскликнули: «Остаемся здесь на весь день!»

Поскольку предложение это не встретило никаких возражений, было решено, что они отобедают здесь, затем до двух часов пополудни будут наслаждаться прохладой, даруемой деревьями и рекой, а после этого снова сядут верхом и посетят тот берег, где потерпел крушение «Сен-Жеран».

В итоге их паломничество окажется всеохватывающим: они повидают место рождения, место кораблекрушения и место погребения.

Никогда еще Рене и его товарищи не пробовали в таком изобилии и в таком разнообразии плоды, ни один из которых не был известен в Европе. Любопытство поддерживало аппетит и служило ему извинением, так что они оставались за столом до двух часов пополудни.

Поскольку негров щедро накормили, не экономя при этом на араке, у них появилась надежда, что подобная расточительность, имевшая целью вознаградить их усердие, распространится и на ужин, и все они ровно в назначенный час оказались на месте, готовые вновь приняться за свою работу.

Так что в путь все пустились в прежнем порядке, оставив за спиной у себя Папайный холм и двигаясь сквозь низкие лесные поросли, где неграм временами приходилось прокладывать дорогу топорами.

Носильщики при этом по-прежнему шли мерным шагом, который на этих дорогах, какими бы плохими они ни были, не тревожил девушек, не испытывавших в своих паланкинах никакой тряски.

Менее чем через три четверти часа наши путешественники оказались напротив острова Амбры, а точнее, напротив прохода между ним и большой землей, в который вошел «Сен-Жеран».

Хотя ничто здесь не свидетельствовало о бедствии, ставшем развязкой пасторали Бернардена де Сен-Пьера, девушек охватило волнение еще сильнее, возможно, чем у могилы, которую они посетили утром. Устремив глаза на море, они с бьющимся сердцем расспрашивали морских офицеров о возможных обстоятельствах этого крушения, как вдруг на том самом месте, где погиб корабль, внезапно послышался сильный шум и поверхность моря странным образом забурлила.

Но вскоре все объяснилось: два огромных тела бились среди волн.

Это среднего размера кит вступил в схватку со своим смертельным врагом — меч-рыбой. Можно было подумать, будто два гигантских гладиатора, желая начать свой поединок, дожидались лишь прибытия зрителей.

Битва была долгой, упорной и яростной с обеих сторон. Чудовищный кит чуть ли не во весь рост поднимался из воды, стоя на хвосте и являя свое тело, подобное колокольне; он выпускал из дыхательных отверстий две водяные струи, которые поднимались на огромную высоту, но постепенно слабели и мало-помалу окрашивались кровью. В конце концов две эти водяные колонны обратились в розоватые брызги, свидетельствуя о скорой победе меньшего из морских обитателей. И в самом деле, меч-рыба, более проворная, принялась кружить вокруг кита и вонзать свой меч в его бока, ни на миг не давая ему передышки. И тогда, в последнем могучем усилии, кит поднялся и рухнул на своего врага, раздавив его, по всей вероятности, ибо на поверхности меч-рыба больше не показывалась. Но и кит, со своей стороны, после нескольких последних мучительных движений стал мало-помалу коченеть, впал в предсмертные судороги и вскоре испустил дух, издав громкий крик, который, если не принимать во внимание невероятную силу его звучания, весьма напоминал человеческий вопль.

LXI ВОЗВРАЩЕНИЕ

Господин Леконт де Лиль, о ком, по слухам, подумывает в настоящее время Академия и кому довелось жить на острове Бурбон, на Иль-де-Франсе и в Индии, изобразил в прелестном стихотворении, носящем название «Манши», прогулку молодой женщины, которую несут в паланкине:

Ты к мессе по утрам спускалась так
С холмов, изящной, юной и счастливой,
И лектику качал лениво
Твоих индусов мерный шаг.