Экватор. Черный цвет & Белый цвет

Посередине номера, на сером ковролине, босиком отплясывали две стройные африканки. Желтые пятки мелькали под ритмы Эм-Ти-Ви из телевизора, двигаясь вокруг стеклянного столика и огибая разбросанные по полу прозрачные туфли на высоком каблуке и прочие предметы женского туалета. Девицы были почти голые. Непонятно, каким образом на них крепились небольшие кусочки кружевной белой материи, очевидно, выполнявшие функции женского белья. Девушки танцевали с бокалами в руках. На ковролин то и дело падали тяжелые капли вина. Они чудом не попадали на Журавлева. Журналист, приободряюще хлопая в ладоши, сидел по-турецки возле стеклянного столика. Именно на столике, в центре этой вакханалии вседозволенности, находилось самое интересное. Горка белого порошка, по цвету и консистенции напоминавшего стиральный. Белые следы были и на переносице у Сергея, как-будто он ел пирожное и влез носом в сахарную пудру. Моим первым желанием было вышвырнуть его отсюда. Но он, увидев меня, нервно захохотал и, вскочив со своего насиженного места, вцепился в меня.

- Иваныч, Иваныч, Иваныч! У тебя так много места, а у меня в номере негде развернуться. Я попросил, и они открыли твой номер. Представляешь? Просто попросил, и они открыли.

“Вот сволочь этот портье,” - подумал я. - “Небось, Журавлев сунул ему пару бумажек.”

- Но, если хочешь, мы уйдем, - виновато улыбнулся Сергей, заглядывая мне в глаза. Зрачки у него были настолько большими, что, казалось, голубые глаза поменяли цвет и стали черными.

- Уйдем, девушки? - громко спросил он своих ночных подруг по-французски.

- Не-е-т! - дружно, хором, ответили девицы, ни на секунду не прекращая свой танец.

- Не гони нас, Андрюша, а лучше оттянись с нами. Забудь, забудь обо всем. Вот в чем спасение, дружище, - и Журавлев сделал широкий жест в сторону девушек и столика с кокаином.

Я зашел в туалет и закрыл дверь прямо перед лицом Сергея. Он робко, но настырно, стучал в коричневый пластик двери. Я умыл лицо и посмотрел в зеркало. Оттуда на меня глядел усталый небритый человек со свалявшимися волосами пшеничного цвета и мешками под глазами. Я давно не вглядывался в это лицо и вдруг понял, что оно постарело. Я не мог понять, что же в нем было от старости. То ли появились седые волосы. То ли мешки стали больше и кожа посерела. А, скорее всего, все это вместе не добавляло мне молодости. И усталость, бесконечная усталость, к которой я, впрочем, уже успел привыкнуть. И одиночество, с которым теперь мне придется научиться сосуществовать.

- ...и поверь, это лучшие модели из “Whisky a go-go”, а “Виски” это лучшее заведение во всем Абиджане, а Абиджан лучший город во всем Кот д'Ивуар. И я хотел, чтобы тебе, Иваныч, было хорошо. Чтобы ты разгрузил свое сердце. Потому что нельзя же так мучить себя...

Журавлев что-то говорил без остановки и продолжал стучать ладонью по двери. Но я его не слушал. Человек в зеркале смотрел мне прямо в глаза. Так смотрит на хозяина старый умирающий пес. Под таким взглядом сердобольному хозяину хочется где-нибудь достать пистолет и пристрелить верного друга. Этому парню из зеркала уже не нужен был кокаин и черные топ-модели из дешевого ночного клуба.

Я достал металлическую фляжку и вылил ее содержимое в стаканчик для бритвенных принадлежностей, стоявший нетронутым на полочке перед зеркалом. Коричневая жидкость налилась почти до края, а в стакане помещалось грамм триста, не меньше.

Потом я с трудом извлек то, что находилось на дне фляги. Несколько твердых прозрачных камешков, каждый из которых был заботливо обернут куском салфетки. Чтобы алмазы не звенели об стенки при таможенном досмотре. Фляжка у офицеров не вызвала особых подозрений. Вот так, с помощью примитивной хитрости, я ввез в эту страну небольшое состояние и теперь, глядя в глаза своему отражению, раздумывал, зачем теперь оно мне нужно.

Что там говорил Гриша об этой коричневой жидкости? Кажется, он назвал ее сильной штукой, и не рекомендовал пить ее помногу. “Одного глотка тебе хватит, чтобы успокоить нервы,” - вроде бы так он советовал на борту “Мезени”. А что будет, если хапнуть сразу весь стакан? Успокоюсь навеки или впаду в летаргический сон? Пожалуй, стоит проверить.

Я взял стакан в руку. Понюхал. Запах был все тот же. Жидкость пахла аптекой. “Ну, что страшно?” - спросил я себя. Но никакого страха я не испытывал. Только любопытство, и ничего больше.

- Твое здоровье, - улыбнулся я парню в зеркале и приподнял стакан. Усталый человек напротив сделал то же самое. У него явно улучшилось настроение. У нас с ним получилась отличная компания. Мы, как никто другой, понимали друг друга. Он осторожно поднес край стакана к губам и сделал первый глоток. Я не отставал от него и спешно, наперегонки с ним, вливал в себя успокаивающий эликсир. Когда в стакане ничего не осталось, я тщательно вымыл его, а потом смел туда с полочки все до единого алмазы. Мы одновременно поставили свои стаканы. Я еще раз посмотрел в зеркало и увидел, как удвоилось мое либерийское состояние. Потом я развернулся и вышел из ванной.