Экзистенциализм. Период становления

Историко-политический аспект романтизма. Романтизм очень тесно своими корнями связан с Французской революцией, с ее надеждами, с ее разочарованиями. Об этом очень ярко и убедительно говорит Блок в докладе «О романтизме». Но, что очень важно, Французская революция, как всякая великая революция, это стихия. А романтизм любит стихию. Она пробудила романтизм. Но это не значит, что все романтики были любителями Французской революции. И уж особенно потом, когда она выродилась сначала в якобинскую диктатуру, а потом в диктатуру и империю Наполеона. Конечно, наступило потом разочарование. Но романтизм по сути своей революционен и стихиен. И, конечно, два этих великих явления, Великая революция во Франции и великое всемирное романтическое движение, неразрывно связаны.

Очень условно и схематично можно сказать, что изначально романтизм был более жизнеутверждающим, более оптимистичным. Он верил в возможность превратить мечту в реальность, реальность в мечту, преобразить мир через искусство, через подвиг.

А потом неуклонно усиливается пессимизм. После Французской революции, после наступления буржуазной эпохи, после наполеоновских войн, после торжества бюргерства, воинствующей пошлости. Тут уже пути романтиков расходятся. Кто-то уходит во «внутреннюю эмиграцию», сходит с ума, стреляется, гибнет, кто-то ударяется в католицизм, в консерватизм, кто-то остается верен революционным знаменам.

Повторяю, романтики – они очень разные! Они разные в различных странах, там везде своя специфика. Они разные по религиозным взглядам, по политическим взглядам. И все-таки есть что-то общее. Сами понимаете, при всей моей любви к романтизму и при всей важности этой темы я не могу за две эти лекции все рассказать. Если до этого я подступал к романтизму со стороны того, чем он не является, или потом, в чем его дух и суть, то следующий кусочек лекции и новый подступ к романтизму я построю на антитезе.

Теперь давайте посмотрим на романтизм через призму того, с чем он спорит. А спорит он с просветителями. О Просвещении наверняка все знают больше, чем о романтизме. В чем же романтики полемизируют с просветителями? Давайте я пробегусь по некоторым антитезам, некоторым контрастам и оппозициям «Просвещение – романтизм». Попробую теперь через это о романтизме что-то сказать. Очень сумбурно, бегло, но все-таки. Я уже говорил немножко, когда сравнивал классицизм и романтизм: в классицизме – системность, рассудочность, назидательная дидактичность, обращенность к Риму, в романтизме – стихийность, спонтанность, антидидактичность, любовь к Элладе.

Начнем с главных принципов. Я, многие годы преподавая студентам историю философии, немало размышлял о том, есть ли у Просвещения какое-то особенное словечко, основание, начало, которым можно все Просвещение описать. Я долго об этом думал. Есть ли слово, через которое все Просвещение можно понять? И нашел наконец, как ни странно, такое «волшебное» слово. Это слово «редукционизм». Редукция – это объяснение сложного просто, сведение сложности мира к чему-то одному и простому, упрощение целого до части. Идея-фикс, мания Просвещения – объяснить все просто и естественно. Для просветителей нет ничего сверхъестественного, нет ничего сложного или бесполезного. В этом сила Просвещения. Оно же апеллирует к массам, должно быть популярно, понятно и доступно. Редукционизм в онтологии – механицизм: весь мир понимается как машина, все могут объяснить законы механики, понятые как законы метафизики. Редукционизм в понимании религии – свести всю религию к разуму и выбросить все остальное. Объявить веру суеверием и обосновывать бытие Бога чисто рациональными доводами «естественной религии» деизма, выкинув за борт и культ, и мистический опыт, и священные писания, и все остальное, что составляет содержание всех исторических религий. Редукционизм во взгляде на человека – свести человека исключительно к телу, выбросив душу. Считать человека «машиной» (как делал Ламе-три). Редукционизм в понимании общества – географический детерминизм, сведение всей социокультурной реальности к базовым географическим природным факторам: почвам, климату, размерам страны (как у Монтескье). В этике редукционизм – «разумный эгоизм»: редукция всей нравственной жизни к эгоистическому инстинкту, смягчаемому разумом. В этом последовательном проведении и культивировании во всем мировоззрении одного базового принципа – редукционизма – огромная сила и притягательность культуры Просвещения.