Экзопулус вздымает волны

Феня работал без устали, по-настоящему увлеченный своим занятием, и детально повторял каждый мазок на плотном холсте. Макс несколько раз предлагал ему свою помощь, но сначала Феня вежливо отказывался, а после этого и вовсе замолчал, погрузившись в таинственный мир насыщенной синевы «Экзопулуса». Чтобы, спустя двое суток, к утру понедельника, перед ними стояла почти идентичная копия, отличавшаяся от своего собрата лишь отсутствием скола на правом верхнем углу, появившемся после не самой аккуратной транспортировки из галереи. Макс стоял зачарованный точностью и скрупулезностью Фени, бесконечно гордый за него, Феня же в который раз пробегал взглядом по полотну в поисках неточностей и в который раз не находил.

— Это наш экземпляр, — констатировал Феня. — Вроде похоже получилось.

— У меня нет слов… — выдавил Макс. — Ты смог… Феня… это… круто… гениально!

Феня удовлетворенно вздохнул, поуютней завернувшись в свой ярко-желтый халат, и негромко произнес:

— Тогда после завтрака можно приниматься за следующий.

— Надо как-то все продумать по-умному… — Макс отошел от картины и принялся беспокойно расхаживать по комнате, почесывая макушку, отчего его светлые волосы топорщились еще сильнее, напоминая образ ретро-рокера восьмидесятых.

— Мы что-то сделали не по-умному? Что-то плохо? — заволновался Феня.

— Нет… вроде бы все правильно, но… в общем… — Макс рухнул на диван, пытаясь сформулировать мысль, вертевшуюся у него в голове. — У нас много моментов, которые мы должны учесть, чтобы остаться в выигрыше. У нас есть сам «Экзопулус», и я очень надеюсь, что это оригинал.

— Это оригинал.

— Мы точно не знаем. Мы можем только предполагать…

— Это оригинал. Потому что Феликс много нервничает.

— И что?

— Когда Феликс нервничает, он берет листки бумаги и рисует на них свою подпись. Только не одну, а много, я видел, как он перед пресс-конференцией ушел в подсобное помещение…

— Перед конференцией? — Макс подался вперед. — Или после нее?

— После пресс-конференции он расстроился и убежал на улицу. А перед ней он очень сильно волновался, потому что журналисты громко шумели. Но они же журналисты, им так полагается, чтобы выглядеть бодрыми и заинтересованными… Они, наверное, просто не знают, как по-другому это показать, чтобы всем было понятно, что они хорошо работают… Поэтому много разговаривают и машут руками… Но Феликсу не нравятся шумные журналисты, и он не хотел, чтобы все видели, как он нервничает, поэтому он ушел в подсобное помещение. Там, где Эрнест Львович хранит ведра, тряпки и чистящие средства. — Феня заправил выбившуюся прядь за ухо. — Я их все посмотрел внимательно, там стоит средство для мытья пола, но оно плохое по составу, нужно об этом рассказать Эрнесту Львовичу…

— А Феликс?

— Он нашел на столе листки и карандаш и начал на них расписываться. Много-много раз. А когда его позвал Литтон, он быстро все порвал на мелкие кусочки и выбросил в мусорную корзину. И ушел. Но один залетел под стол, и его не было видно. Я его взял, чтобы отдать Феликсу после пресс-конференции… может, ему нужно было и его порвать… но Феликс убежал очень быстро, и я не смог ему отдать.

Феня пошарил рукой в кармане халата и достал бумажный листик, полностью покрытый подписями Феликса. Несмотря на небольшой размер, на листке практически не оставалась свободного места и мудреные завитки находили один на другой.

— Здесь восемнадцать подписей. И когда я рисовал картину, на ней тоже сделал подпись. Только здесь она карандашом, а там краской. Но нервничает он одинаково. И подпись тоже одинаковая, и еще одинаково дрожит рука, когда он тянет эту линию, — Феня показал пальцем на завершающую черточку в конце. — Если смотреть внимательно… И когда Феликс рисует, он где-то очень сильно нервничает, и у него дергается кисточка, а где-то рисует спокойно, и там все аккуратно. А мне нужно было рисовать все правильно, поэтому я так же дергал кисточку, как и Феликс… чтобы было похоже…

— Тогда у нас же теперь есть доказательство! — Макс вскочил с места и схватил листок, потрясая им в воздухе. — Феня, это наше спасение, если майор попытается на нас наехать! Ну, в смысле, будет ругаться…

— Почему?

— Потому что он злобный вепрь… клыки только прячет на людях… и хвост… а после работы бешеный по лесам носится… — Макс махнул рукой куда-то в сторону. — Ладно… Здесь все можно уладить. Уже не полное дно… Так, давай дальше обсуждать… У меня тоже есть лист… где он…