Экзотеррика. Тьмир

Сообщение от капитана «Великолепного» пришло в штаб Коскона двадцать девятого января. В нём говорилось о благополучном финише фрегата в центре Ланиакеи, но заканчивалась депеша негативной нотой: на корабль было совершено нападение «местных пограничных заградителей». Мало того, это нападение, очевидно, было совершено точно в момент выхода фрегата из ВСП-режима, что не позволило компьютеру экспедиции корректно сформулировать донесение. А поскольку «струнная» связь требовала конкретной локации абонента в реальном времени и посыла веера «струн», Шаргину передали только обрывки речи, и о результатах атаки ему пришлось лишь догадываться.

– Как ты думаешь, они прорвались? – морщась, как от зубной боли, спросил он Етоева, который связался с ним с орбиты Сатурна; Етоев в данный момент находился на Энцеладе.

– Дроздов опытнейший капитан, профи до мозга костей, – успокоил директора уравновешенный Етоев. – Да и кванк у них мощнецкий. Думаю, они скоро выйдут на связь.

– Оптимист, – буркнул Шаргин, оттаивая. – Что ты делаешь на Энцеладе? Наши парни закончили работу?

– Они и пригласили посмотреть находку, пропущенную китайцами.

– След?

– Можно назвать его и так.

Речь шла о каверне во льду Энцелада, расположенной на глубине десяти километров, совсем недалеко от дна шахты, проделанной китайскими исследователями. Они почему-то не стали копать глубже, то ли не заметили этот воздушный пузырь диаметром всего в двадцать метров, то ли не нашли в нём ничего загадочного. А напрасно. Во-первых, на дне шахты был обнаружен выдавленный во льду знак, напоминающий фигурку древнего летающего ящера. Внутри же пузыря, заполненного реденькой смесью молекул воды и кислорода, располагалось наполовину расплавившееся изваяние изо льда, в котором угадывались черты этого же земного птерозавра – танатодракона или «дракона смерти», как его назвали палеонтологи. Кто изготовил скульптуру из льда, зачем, почему именно этого летающего динозавра, догадаться было невозможно. И лишь возраст находки стал известен с достаточной убедительностью после углеродного анализа льда: сто восемьдесят миллионов лет.

Однако ещё больший интерес у специалистов (да и контрразведчиков) вызвал факт наличия на «Умертвии», вывезенном китайцами с Энцелада, печати в форме того же «дракона смерти». Получалось, что хозяин древнего оружия, спрятанного на спутнике Сатурна, либо поклонялся этому ящеру, либо и был им, везде оставляя своеобразные изображения бренда изготовителя.

Конечно, сразу же возник попутный вопрос: не создали ли «Умертвие» разумные земные драконы? И не участвовали ли они в древней всегалактической войне наравне с другими цивилизациями того периода? Но ответов на эти вопросы у исследователей не было.

– Что сам-то думаешь? – спросил Шаргин, размешивая в чашке ложечку листьев каркаде, придающего чаю своеобразный аромат.

– Моей фантазии не хватает, – смущённо признался Етоев. – Был бы с нами Шапиро, он бы наверняка предложил объяснение.

– Волкову он нужен не меньше, чем нам.

– Кстати, в одном из докладов Боярского из системы двойной звезды я нашёл упоминание о том, что космолётчики экспедиции обнаружили в капсулах-бобах инфоцентра выдавленный значок птицы.

– Может быть, ящера?

– Они говорили о силуэте птицы. Но если это наш «дракон смерти», возникает интересная параллель: птички из мезозоя…

– Строители инфоцентра? – рассмеялся Шаргин.

Етоев серьёзно кивнул:

– В крайнем случае участвовали в создании карты Реестра войны.

– Допущение смелое, надо подкинуть идею аналитикам.

– Подкину.

– Но тогда вопрос, кто выкрал у нас копию Реестра, становится ещё более актуальным. Птероящеры давно ушли со сцены истории, на арену выползли ядране и тартарианцы-Властители.

– И мы, – усмехнулся Етоев.

Шаргин прищурился:

– По идее Шапиро, мы, люди, являемся базисом новой разумной системы.

– Как предки За-Разума. Этой идеей он заразил уже многих наших умников.

– Считаешь, что он ошибается?

– Так глубоко в будущее я не заглядываю. Что касается развития человечества как справедливого этноса… не верю! После разрушения Советского Союза в конце прошлого века мы так ничего позитивного и не построили.

– Полковник, – удивился директор Коскона, – что за пессимизм? Россия выдержала все войны в двадцатом столетии и две гибридные в двадцать первом – с Украиной-Европой-Америкой и с Китаем! Другое дело, восстановление традиций, русской культуры и духовной сферы действительно идёт медленнее, чем хотелось бы. Но это уже вина власти, постоянно делающей шаг вперёд и два назад, спотыкающейся о «человеческий фактор» предательства и наживы.

– Да я понимаю, – кивнул Етоев. – Хочется большего.

Над столом Шаргина вырос жёлтый световой лучик, предупреждающий о неслужебном звонке.

– Я занят, – сказал директор.

– Абонент просит аудиенции, – флегматично сообщил компьютер кабинета по имени Дел.

Шаргин увидел в толще стола имя звонившего.

– Давай.

В окне виома возникла голова Мартина Квесады, начальника отдела кванковых коммуникаций Бразильской Службы безопасности. Шаргин был знаком с ним уже лет десять и считал приятелем, нередко отвечая на его звонки.