Элантрис

– Это не так трудно, стоит только привыкнуть, – в конце концов произнес он. – При желании человек способен разжечь в себе ненависть, особенно если убедит себя, что ненависть поможет достигнуть большего блага.

– Преследование избранных, которое принесет спасение остальным? – с легкой улыбкой, как если бы он находил идею смешной, уточнил Омин.

– Не смей насмехаться надо мной, арелонец. Перед тобой стоит выбор, и мы оба знаем, что безболезненный путь потребует, чтобы ты поступил так же, как и я.

– Провозгласить ненависть, когда я ее не чувствую? Я никогда не пойду на это, Хратен.

– Тогда ты потеряешь все.

– Значит, другого выхода нет?

– Шу-Корат слишком скромна и полна смирения, жрец. Шу-Дерет кипит жизнью, толкает на свершения. Она унесет тебя, подобно наводнению в затхлом пруду.

Омин снова заулыбался:

– Вы говорите, как будто надеетесь упорством повлиять на истину, изменить ее в свою пользу.

– Я не касаюсь правды и лжи; я всего лишь указал на неизбежное. Вам не выстоять против Фьерденской империи, а где правит Фьерден, там проповедуют Дерети.

– Мы не можем отделить правду от наших поступков, – покачал лысой головой Омин. – Что бы нам ни грозило, истина превыше всего. Она не зависит от того, у кого лучшая армия, более длинные проповеди или больше жрецов. Истину можно задавить, но со временем она все равно поднимет голову. Вам ее не подавить.

– А что, если Шу-Дерет и есть истина? – требовательно спросил Хратен.

– Тогда она победит. Но я не собирался спорить с вами.

– Неужели? – Верховный жрец поднял брови.

– Нет. Я хотел задать вам вопрос.

– Тогда спрашивай, жрец, и оставь меня наедине с моими мыслями.

– Я хочу узнать, что случилось, – начал задумчиво Омин. – Что случилось, Хратен? Что произошло с вашей верой в бога?

– Моей верой? – потрясенно повторил Хратен.

– Да, – подтвердил арелонец. Его голос звучал так тихо, что казалось, вот-вот пропадет. – Когда-то вы должны были искренне верить, иначе не прослужили бы Дерети так долго, чтобы получить звание джьерна. Но где-то по пути вы ее потеряли. Я ходил на ваши проповеди, и я встретил логику и изощренное понимание догматов, а также упорство. Но я не заметил веры, и мне интересно, куда она пропала?

Хратен с шипением втянул воздух.

– Уходи, – приказал он, не глядя на жреца.

Омин не ответил, и джьерн обернулся. Арелонец уже покинул его и теперь беззаботно спускался со стены, как если бы напрочь забыл об их разговоре.

Той ночью Хратен долго стоял на элантрийской стене.

Глава 22

Раоден опасливо выглянул из-за угла. Он все ждал, что его проберет пот, и постоянно вытирал лоб, хотя добился только того, что размазал по лицу элантрийскую грязь. Колени у принца тряслись, и он прижался к трухлявой деревянной изгороди, оглядывая поперечную улицу в поисках неприятеля.

– Сюл, сзади!

Раоден удивленно развернулся, но поскользнулся на склизкой мостовой и упал. Падение его и спасло. Пока он пытался за что-нибудь ухватиться, принц услышал, как над головой пролетела тяжелая туша. Громила разочарованно заорал и врезался в изгородь, осыпав все вокруг сырыми щепками.

Раоден вскочил на ноги, но безумец оказался проворнее. Лысый, едва прикрытый лохмотьями одержимый яростно взвыл и проломил остатки забора; его рычание напоминало вой бешеного пса.

Доска в руках Галладона двинула громилу по лицу. Не успел тот опомниться, как дьюл подхватил с мостовой камень и с размаху ударил его в висок. Безумец упал и больше не поднимался.

Галладон выпрямился:

– Непонятно, каким образом, но они становятся крепче, сюл. – Он бросил камень на землю. – Как будто совсем не чувствуют боли. Коло?

Раоден кивнул; вызванная нападением паника постепенно улеглась.

– Им уже несколько недель не удавалось захватить ни одного новичка. Они отчаялись и все глубже скатываются в звериное состояние. Мне рассказывали о воинах, которые во время битвы впадают в ярость и не замечают даже смертельных ран.

Галладон потыкал тело громилы палкой, чтобы убедиться, что тот не притворяется, и принц замолк.

– Наверное, они обнаружили, как остановить боль, – тихо добавил Раоден.

– Все, что им для этого нужно, – забыть о последних крохах человечности, – покачал головой дьюл.

Друзья пробирались по элантрийскому рынку, лавируя среди куч ржавого железа и глиняных черепков, расписанных эйонами. В былые дни при помощи этих черепков творили чудеса, взимая за них непомерную плату. Сейчас же Раоден старался обходить их стороной, чтобы не хрустели так громко под ногами.

– Надо было взять с собой Саолина, – негромко произнес Галладон.

Принц покачал головой:

– Саолин – прекрасный солдат и отличный товарищ, но он не умеет двигаться тихо. Даже я всегда его слышу. К тому же он бы непременно захотел взять отряд телохранителей; он не желает признавать, что я способен позаботиться о своей безопасности.

Галладон оглянулся на тело безумца и перевел иронический взгляд на друга:

– Как скажешь, сюл.

По лицу Раодена пробежала улыбка.