Элантрис

– Ненавижу? Нет, не ненавижу – ненависть не пристала дьюлу. Хотя я вырос в Элантрисе под крылом разочарованного жизнью отца, так что из меня получился плохой дьюл. Ты не раз замечал – я не умею относиться к жизни с легкостью, которой славится мой народ. Мне всюду мерещится подвох. В Дюладеле из-за этого на меня смотрели косо, и я почти обрадовался шаоду. Я так и не прижился на родине, хотя мне нравилось работать на ферме. Но в целом мы с Элантрисом заслуживаем друг друга. Коло?

Раоден не знал, что сказать.

– Я думаю, что попытка поднять тебе настроение будет не к месту?

Галладон вяло ухмыльнулся:

– Ни в коем случае. Вы, оптимисты, не понимаете, что человек, привыкший к мрачному расположению духа, не желает, чтобы его веселили. Нас от этого тошнит.

– Тогда позволь мне быть откровенным, дружище. Я очень ценю твою помощь. Я не знаю, сможешь ли ты когда-нибудь назвать Элантрис своим домом; сомневаюсь, что кто-то из нас сможет. Но твоя помощь для меня бесценна. Если Новому Элантрису суждено выжить и процветать, так это благодаря тебе, потому что только твоя дружба удерживает меня от желания броситься с крыши.

Галладон глубоко вздохнул. Осветившее его лицо выражение трудно было назвать радостным, но в нем явно читалась благодарность. Он кивнул, встал и протянул Раодену руку, чтобы помочь подняться.

Раоден ворочался с боку на бок. До нормальной постели его спальному месту было далеко: оно состояло из кучи одеял на полу в задней комнате часовни. Но обычно неудобство не мешало ему заснуть. Сегодня его усталые мысли никак не могла покинуть смутная тревога. Он что-то упустил, что-то крайне важное. Он держал разгадку в руках, и теперь подсознание не давало ему забыться, требуя ответа.

Но что? Какой едва заметный намек ускользнул от него? После разговора с Галладоном принц вернулся к начертанию эйонов. Потом немного прошелся по городу. В Элантрисе стояли тишина и покой – банда Шаор перестала нападать на новичков и сосредоточила все усилия на прорыве к повозке с едой.

Скорее всего, ощущение потерянной отгадки исходило из беседы с дьюлом. Что-то об эйонах или отце Галладона. Интересно, на что была похожа жизнь в Элантрисе тогда? Неужели человек мог оставаться несчастным внутри этих изумительных стен? Гореть желанием променять творимые каждый день чудеса на простую жизнь фермера? Город тогда был красив, так красив…

– Доми милостивый! – Раоден с криком сел на подстилке.

Через несколько секунд в дверь влетели Саолин и Мареш, спавшие в главном зале. По пятам за ними бежали Карата и Галладон. Все они выжидающе уставились на принца, который все еще потрясенно смотрел сквозь них невидящим взором.

– Сюл? – осторожно начал Галладон.

Раоден вскочил и выбежал из комнаты. Ничего не понимающая компания последовала за ним. Принц на ходу схватил фонарь и даже не поморщился от вонючего запаха масла, присланного Сарин. Решительным шагом он вышел в ночь и направился к Залу павших.

Старик был там и бормотал себе под нос, как и многие остальные хоеды. Хрупкий и усохший, изрезанный морщинами, он казался тысячелетним старцем. Его голос сипло твердил одно и то же:

– Красив… Когда-то так красив…

Не дававшая покоя мысль посетила принца вовсе не во время разговора с Галладоном. Она пришла, когда они заносили в Зал еду для хоедов. Раоден слышал бормотания старика сотни раз, но только сегодня его осенило.

Принц бережно встряхнул старого элантрийца за плечи:

– Что? Что было красивым?

– Красивый… – невнятно промямлил тот.

– Послушай, – умоляюще произнес Раоден. – Если в тебе осталась хоть капля разума, скажи мне. Что ты вспоминаешь?

– Когда-то так красив… – продолжал безумец, глядя перед собой невидящими глазами.

Раоден поднял руку и провел в воздухе первую линию. Не успел он закончить эйон Рао, как старик потянулся к символу и шумно втянул воздух, когда его пальцы прошли насквозь.

– Мы были так красивы… Мои волосы переливались на солнце, а кожа светилась здоровьем. С моих пальцев слетали эйоны… Они были такими красивыми…

За спиной Раодена раздались удивленные восклицания.

– Ты хочешь сказать, – произнесла подошедшая поближе Карата, – все это время…

– Десять лет, – подтвердил принц. Он все еще поддерживал иссохшее тело старого элантрийца. – Он жил здесь до реода.

– Невозможно, – заявил Мареш. – Слишком долго.

– А куда они могли податься? – возразил Раоден. – Мы знаем, что некоторые элантрийцы пережили падение города и правительства. Их заперли в Элантрисе. Кто-то попытался убить себя, кто-то сбежал, но остальные остались в городе и постепенно боль превратила их в хоедов.

– Десять лет, – прошептал Галладон. – Десять лет страданий.

Раоден взглянул в глаза старика. Веки обвисли, их избороздили морщины, а взгляд затуманился безумием. И в голове этого человека хранились секреты Эйон Дор.

Старик слабо сжал руку принца, и даже от малейшего усилия его начало трясти. Взгляд измученных глаз впился в лицо Раодена, и элантриец с трудом выдавил:

– Вынеси меня.

– Куда? – непонимающе спросил Раоден. – Из города?

– Озеро.

– Я не понимаю, чего ты хочешь, – прошептал принц.