Читаем Елементарните частици полностью

— Нямам представа — Деплешен, изглежда, действително нямаше представа с какво ще се занимава занапред. — Може би ще пътувам. Малко сексуален туризъм — усмихна се той. Когато се усмихваше, лицето му си възвръщаше предишния чар; чара на човек без илюзии, защото несъмнено той беше свършен човек и въпреки това много чаровен. — Шегувам се, разбира се — истината е, че вече изобщо не се интересувам от подобни неща. Но знанието — да… Все още изпитвам жажда за знание… Имайте предвид, че малцина изпитват подобна жажда, дори сред учените; повечето се задоволяват да правят кариера и скоро се превръщат в бюрократи; а тя има огромно значение за историята на човечеството. Нека си представим ситуация, при която ограничен кръг от хора — не повече от няколкостотин души по цялата земя — продължават упорито да изпълняват една трудна и абстрактна мисия, напълно непонятна за непосветените. Тези хора си остават неизвестни за останалата част от човечеството; не печелят нито власт, нито богатство, нито почести; никой няма дори най-малка представа какво удоволствие им доставя тази тяхна скромна дейност. И въпреки всичко те представляват най-важната световна сила поради една много проста причина и тя е, че те държат ключа към рационалната достоверност. Всичко, което те обявят за истинно, рано или късно се оказва такова за цялото население на земята. Никоя икономическа, политическа, обществена или религиозна власт не е в състояние да се опълчи срещу рационалната достоверност. Би могло да се твърди, че Западът прекалено много се занимава с философия и политика, че води напълно безпредметни препирни по философски и политически въпроси; би могло да се твърди също така, че Западът страстно обича литературата и изкуствата; в действителност обаче нищо не играе толкова важна роля в неговата история като нуждата от рационална достоверност. В крайна сметка заради нея Западът е готов да пожертва всичко: религията, щастието, надеждите и дори съществуването си. Това е нещо, което трябва да имаме предвид, ако решим да направим цялостна оценка на западната цивилизация.

Той млъкна и се замисли. Погледът му се плъзна по околните маси и спря върху чашата пред него.

— Помня едно момче, с което се запознах в предпоследния клас на лицея. Тогава бях на шестнайсет години. Сложна, неспокойна личност. Произхождаше от богата, вярна на традициите фамилия, чиито ценности впрочем напълно споделяше. Един ден, по време на някакъв спор, той ми каза: „Онова, което определя стойността на дадена религия, е качествеността на морала, върху който е изградена“. Онемях от изненада и възхищение. Така и не разбрах дали сам е стигнал до това заключение, или го е открил в някоя книга; във всеки случай мисълта му ми направи огромно впечатление. Четирийсет години разсъждавам върху нея и сега ми се струва, че той грешеше. Според мен към религията не бива да се подхожда само и единствено от морална гледна точка; все пак Кант напълно основателно твърди, че дори Спасителят на човешкия род трябва да бъде съден според критериите на всемирната нравственост. Започвам да си мисля обаче, че религиите са преди всичко опити за обяснение на света, а нито един подобен опит не може да се смята за състоятелен, ако влезе в противоречие с нашата нужда от рационална достоверност. Математическото доказателство, експерименталният подход са върхови постижения на човешкото съзнание. Наясно съм, че фактите на пръв поглед ме опровергават, че ислямът — най-глупавата, най-измамната и най-мракобесническата от всички религии — в наше време очевидно печели терен; ала това е само едно повърхностно и временно явление: в дългосрочен план ислямът е обречен, и то далеч по-сигурно от християнството.



Джерзински вдигна глава; дори не бе подозирал, че Деплешен се вълнува от подобни въпроси; междувременно той се поколеба, преди да продължи:

— След зрелостния изпит изгубих Филип от поглед, но научих, че няколко години по-късно се е самоубил. Все пак не мисля, че има някаква връзка: сигурно никак не е лесно да бъдеш едновременно хомосексуалист, ревностен католик и роялист.

В този момент Джерзински си даде сметка, че той самият никога не се бе замислял сериозно върху проблемите на религията. При това отдавна му беше известно, че след като беше победила религиозните вярвания от предишните векове, материалистическата метафизика на свой ред бе победена от най-новите постижения на физиката. Само по себе си беше твърде любопитно, че нито той, нито някой от познатите му физици не бе изпитвал каквито и да било съмнения и безпокойства, свързани с духовни проблеми.

— Що се отнася до мен — изрази той току-що оформилата се в ума му мисъл, — струва ми се, че би трябвало да се придържам към онзи прагматичен позитивизъм, на който се основава работата на всеки учен. Съществуват факти, свързани помежду си от закономерности, а понятието причина не е научно. Светът се равнява на сумата от знания, които притежаваме за него.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1. Объективная диалектика.
1. Объективная диалектика.

МатериалистическаяДИАЛЕКТИКАв пяти томахПод общей редакцией Ф. В. Константинова, В. Г. МараховаЧлены редколлегии:Ф. Ф. Вяккерев, В. Г. Иванов, М. Я. Корнеев, В. П. Петленко, Н. В. Пилипенко, Д. И. Попов, В. П. Рожин, А. А. Федосеев, Б. А. Чагин, В. В. ШелягОбъективная диалектикатом 1Ответственный редактор тома Ф. Ф. ВяккеревРедакторы введения и первой части В. П. Бранский, В. В. ИльинРедакторы второй части Ф. Ф. Вяккерев, Б. В. АхлибининскийМОСКВА «МЫСЛЬ» 1981РЕДАКЦИИ ФИЛОСОФСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫКнига написана авторским коллективом:предисловие — Ф. В. Константиновым, В. Г. Мараховым; введение: § 1, 3, 5 — В. П. Бранским; § 2 — В. П. Бранским, В. В. Ильиным, А. С. Карминым; § 4 — В. П. Бранским, В. В. Ильиным, А. С. Карминым; § 6 — В. П. Бранским, Г. М. Елфимовым; глава I: § 1 — В. В. Ильиным; § 2 — А. С. Карминым, В. И. Свидерским; глава II — В. П. Бранским; г л а в а III: § 1 — В. В. Ильиным; § 2 — С. Ш. Авалиани, Б. Т. Алексеевым, А. М. Мостепаненко, В. И. Свидерским; глава IV: § 1 — В. В. Ильиным, И. 3. Налетовым; § 2 — В. В. Ильиным; § 3 — В. П. Бранским, В. В. Ильиным; § 4 — В. П. Бранским, В. В. Ильиным, Л. П. Шарыпиным; глава V: § 1 — Б. В. Ахлибининским, Ф. Ф. Вяккеревым; § 2 — А. С. Мамзиным, В. П. Рожиным; § 3 — Э. И. Колчинским; глава VI: § 1, 2, 4 — Б. В. Ахлибининским; § 3 — А. А. Корольковым; глава VII: § 1 — Ф. Ф. Вяккеревым; § 2 — Ф. Ф. Вяккеревым; В. Г. Мараховым; § 3 — Ф. Ф. Вяккеревым, Л. Н. Ляховой, В. А. Кайдаловым; глава VIII: § 1 — Ю. А. Хариным; § 2, 3, 4 — Р. В. Жердевым, А. М. Миклиным.

Александр Аркадьевич Корольков , Арнольд Михайлович Миклин , Виктор Васильевич Ильин , Фёдор Фёдорович Вяккерев , Юрий Андреевич Харин

Философия
Критика чистого разума. Критика практического разума. Критика способности суждения
Критика чистого разума. Критика практического разума. Критика способности суждения

Иммануил Кант – один из самых влиятельных философов в истории, автор множества трудов, но его три главные работы – «Критика чистого разума», «Критика практического разума» и «Критика способности суждения» – являются наиболее значимыми и обсуждаемыми.Они интересны тем, что в них Иммануил Кант предлагает новые и оригинальные подходы к философии, которые оказали огромное влияние на развитие этой науки. В «Критике чистого разума» он вводит понятие априорного знания, которое стало основой для многих последующих философских дискуссий. В «Критике практического разума» он формулирует свой категорический императив, ставший одним из самых известных принципов этики. Наконец, в «Критике способности суждения» философ исследует вопросы эстетики и теории искусства, предлагая новые идеи о том, как мы воспринимаем красоту и гармонию.В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Иммануил Кант

Философия
Социология искусства. Хрестоматия
Социология искусства. Хрестоматия

Хрестоматия является приложением к учебному пособию «Эстетика и теория искусства ХХ века». Структура хрестоматии состоит из трех разделов. Первый составлен из текстов, которые являются репрезентативными для традиционного в эстетической и теоретической мысли направления – философии искусства. Второй раздел представляет теоретические концепции искусства, возникшие в границах смежных с эстетикой и искусствознанием дисциплин. Для третьего раздела отобраны работы по теории искусства, позволяющие представить, как она развивалась не только в границах философии и эксплицитной эстетики, но и в границах искусствознания.Хрестоматия, как и учебное пособие под тем же названием, предназначена для студентов различных специальностей гуманитарного профиля.

Владимир Сергеевич Жидков , В. С. Жидков , Коллектив авторов , Т. А. Клявина , Татьяна Алексеевна Клявина

Культурология / Философия / Образование и наука