Читаем Елементарните частици полностью

— Пеги много ме кефи! — възкликна разпалено издателят. — Но Сад! Сад! Четете преди всичко Сад!…

— Моят текст по въпроса за семейството…

— И той е много добър. Вие сте реакционер, това е отлично. Всички велики писатели са реакционери. Балзак, Флобер, Бодлер, Достоевски — до един са реакционери. Но човек трябва и да чука, нали така? Също и групов секс. Това е важно.

Солерс си тръгна след пет минути, оставяйки Брюно в състояние на леко нарцистично опиянение. По обратния път постепенно изтрезня. Филип Солерс очевидно беше известен писател, но от прочита на „Жени“ ставаше ясно, че успява да вкара в леглото си само дърти кучки от културните среди; очевидно младичките предпочитаха певците. При това положение за какво му беше да публикува скапани поеми в някакво идиотско списание?

— Когато излезе поредният брой на „Енфини“, все пак купих пет броя. Слава Богу, че не бяха поместили творбата за Йоан-Павел II — въздъхна той. — Тя действително беше слаба работа… Имаш ли още вино?

— Само една бутилка — Мишел отиде до кухнята и донесе последната, шеста бутилка от кутията с „Вийо пап“; започваше все по-осезателно да се чувства изморен. — Струва ми се, утре си на работа? — запита той.

Брюно не отговори нищо. Той втренчено се взираше в една точка на пода, но на това място върху паркета нямаше нищо, абсолютно нищо освен няколко бучици кал. Когато чу шума от отварянето на бутилката обаче, той се оживи и протегна чашата си. Пиеше бавно, на малки глътки; сега помътеният му поглед се рееше на височината на радиатора; видимо нямаше никакво намерение да продължи разказа си. Мишел се поколеба, после пусна телевизора: даваха научнопопулярен филм за живота на зайците. Изключи звука. Всъщност може би ставаше дума за дивите зайци — той не можеше да ги различава. С удивление отново чу гласа на Брюно:

— Опитвам се да си спомня колко време прекарах в Дижон. Четири години? А може би пет? Когато човек започне работа, годините започват да му се губят. Единствените събития, които действително преживява, са свързани със здравето — и с децата, които растат. Виктор растеше; вече ми казваше „тате“.

Изведнъж той се разплака. Свит върху дивана, хълцаше и подсмърчаше. Мишел погледна часовника си; минаваше четири часа. На екрана на телевизора дива котка мъкнеше между зъбите си трупа на заек.

Брюно извади книжна кърпичка и избърса очите си. Сълзите му продължаваха да текат. Мислеше за сина си. Горкият малък Виктор, който прерисуваше картинки от „Стрендж“ и обичаше баща си. Беше му дарил толкова малко щастливи мигове, толкова малко любов — а сега щеше да стане на петнайсет години и с това се приключваше щастливият период от живота му.

— Ан искаше да имаме още деца, всъщност семейният живот и съдбата й на майка напълно я устройваха. Аз я накарах да потърси работа в околностите на Париж. Тя естествено не посмя да откаже — реализацията на жените вече зависеше от професионалното развитие, по онова време всички бяха убедени в това или се преструваха на убедени, което е едно и също, а тя държеше преди всичко да мисли като всички останали. Самият аз чудесно си давах сметка, че се завръщаме в Париж, за да можем да се разведем спокойно. В провинцията, все пак, хората се познават, коментират, а аз държах моят развод да не се превръща в предмет на обсъждане дори от онези, които го одобряват или го приемат спокойно. Лятото на осемдесет и девета заминахме на почивка в Мароко чрез „Клуб Медитеране“ и това беше последната ваканция, която прекарахме заедно. Спомням си идиотската компания по време на аперитива и часовете на плажа, които прекарвах в заглеждане на младите красавици; през това време Ан бъбреше с други майки. Когато се обръщаше по корем, целулитът много й личеше, а когато лежеше по гръб, ясно се очертаваха червените ивици по кожата й. Арабите се държаха неприятно и агресивно, а слънцето грееше прекалено силно. Не си струва човек да хване рак на кожата, след като спокойно може да онанира и у дома. Виктор си прекара много добре и чудесно се забавляваше в „Миниклуба…“.

Гласът на Брюно отново се разтрепери.

— Бях мръсник и съзнавах, че съм такъв. Нормално е родителите да се жертват за децата си, това е напълно естествено. Аз обаче не можех да понеса мисълта, че младостта ми си отива, че синът ми ще порасне, че ще бъде млад вместо мен, че може би ще успее в живота, докато аз бях провалил своя. Искаше ми се отново да се почувствам личност.

— Монада… — обади се тихо Мишел.

Брюно мълчаливо допи чашата си.

— Бутилката е празна — отбеляза той някак объркано. После стана, облече си якето. Мишел го изпрати до вратата. — Обичам сина си — добави на тръгване Брюно. — Ако го сполети беда, ако му се случи някакво нещастие, няма да мога да го понеса. Обичам това дете повече от всичко на света. И въпреки това така и не можах да свикна с мисълта, че него го има.

Мишел кимна. Брюно се отправи към асансьора.



Перейти на страницу:

Похожие книги

1. Объективная диалектика.
1. Объективная диалектика.

МатериалистическаяДИАЛЕКТИКАв пяти томахПод общей редакцией Ф. В. Константинова, В. Г. МараховаЧлены редколлегии:Ф. Ф. Вяккерев, В. Г. Иванов, М. Я. Корнеев, В. П. Петленко, Н. В. Пилипенко, Д. И. Попов, В. П. Рожин, А. А. Федосеев, Б. А. Чагин, В. В. ШелягОбъективная диалектикатом 1Ответственный редактор тома Ф. Ф. ВяккеревРедакторы введения и первой части В. П. Бранский, В. В. ИльинРедакторы второй части Ф. Ф. Вяккерев, Б. В. АхлибининскийМОСКВА «МЫСЛЬ» 1981РЕДАКЦИИ ФИЛОСОФСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫКнига написана авторским коллективом:предисловие — Ф. В. Константиновым, В. Г. Мараховым; введение: § 1, 3, 5 — В. П. Бранским; § 2 — В. П. Бранским, В. В. Ильиным, А. С. Карминым; § 4 — В. П. Бранским, В. В. Ильиным, А. С. Карминым; § 6 — В. П. Бранским, Г. М. Елфимовым; глава I: § 1 — В. В. Ильиным; § 2 — А. С. Карминым, В. И. Свидерским; глава II — В. П. Бранским; г л а в а III: § 1 — В. В. Ильиным; § 2 — С. Ш. Авалиани, Б. Т. Алексеевым, А. М. Мостепаненко, В. И. Свидерским; глава IV: § 1 — В. В. Ильиным, И. 3. Налетовым; § 2 — В. В. Ильиным; § 3 — В. П. Бранским, В. В. Ильиным; § 4 — В. П. Бранским, В. В. Ильиным, Л. П. Шарыпиным; глава V: § 1 — Б. В. Ахлибининским, Ф. Ф. Вяккеревым; § 2 — А. С. Мамзиным, В. П. Рожиным; § 3 — Э. И. Колчинским; глава VI: § 1, 2, 4 — Б. В. Ахлибининским; § 3 — А. А. Корольковым; глава VII: § 1 — Ф. Ф. Вяккеревым; § 2 — Ф. Ф. Вяккеревым; В. Г. Мараховым; § 3 — Ф. Ф. Вяккеревым, Л. Н. Ляховой, В. А. Кайдаловым; глава VIII: § 1 — Ю. А. Хариным; § 2, 3, 4 — Р. В. Жердевым, А. М. Миклиным.

Александр Аркадьевич Корольков , Арнольд Михайлович Миклин , Виктор Васильевич Ильин , Фёдор Фёдорович Вяккерев , Юрий Андреевич Харин

Философия
Критика чистого разума. Критика практического разума. Критика способности суждения
Критика чистого разума. Критика практического разума. Критика способности суждения

Иммануил Кант – один из самых влиятельных философов в истории, автор множества трудов, но его три главные работы – «Критика чистого разума», «Критика практического разума» и «Критика способности суждения» – являются наиболее значимыми и обсуждаемыми.Они интересны тем, что в них Иммануил Кант предлагает новые и оригинальные подходы к философии, которые оказали огромное влияние на развитие этой науки. В «Критике чистого разума» он вводит понятие априорного знания, которое стало основой для многих последующих философских дискуссий. В «Критике практического разума» он формулирует свой категорический императив, ставший одним из самых известных принципов этики. Наконец, в «Критике способности суждения» философ исследует вопросы эстетики и теории искусства, предлагая новые идеи о том, как мы воспринимаем красоту и гармонию.В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Иммануил Кант

Философия
Социология искусства. Хрестоматия
Социология искусства. Хрестоматия

Хрестоматия является приложением к учебному пособию «Эстетика и теория искусства ХХ века». Структура хрестоматии состоит из трех разделов. Первый составлен из текстов, которые являются репрезентативными для традиционного в эстетической и теоретической мысли направления – философии искусства. Второй раздел представляет теоретические концепции искусства, возникшие в границах смежных с эстетикой и искусствознанием дисциплин. Для третьего раздела отобраны работы по теории искусства, позволяющие представить, как она развивалась не только в границах философии и эксплицитной эстетики, но и в границах искусствознания.Хрестоматия, как и учебное пособие под тем же названием, предназначена для студентов различных специальностей гуманитарного профиля.

Владимир Сергеевич Жидков , В. С. Жидков , Коллектив авторов , Т. А. Клявина , Татьяна Алексеевна Клявина

Культурология / Философия / Образование и наука