Элементарные частицы

Двадцать седьмого марта 2009 года в конце дня он отправился на центральный почтамт Голуэя. Первый экземпляр своего труда он послал в Париж, в Академию наук, второй – в британский журнал Nature. О том, что произошло дальше, нам ничего доподлинно не известно. Тот факт, что его машину обнаружили в непосредственной близости от мыса Охрус, естественно, наводит на мысль о самоубийстве, тем более что ни Уолкотт, ни кто-либо из технических работников Центра не сильно удивились такому исходу. “В нем было что-то ужасно печальное, – заметил Уолкотт, – я думаю, он был самым печальным человеком, которого я когда-либо встречал в своей жизни, да и «печальный» – это еще слабо сказано: мне скорее казалось, что он внутренне сломлен, совершенно опустошен. У меня складывалось впечатление, что жизнь стала ему в тягость, что он уже не чувствовал с ней ни малейшей связи. Я думаю, он продержался ровно столько, сколько потребовалось для завершения его работы, и никто из нас даже представить себе не может, каких усилий ему это стоило”.

Как бы то ни было, тайна исчезновения Джерзински и то обстоятельство, что его тело так и не нашли, породили устойчивую легенду, согласно которой он отправился в Азию, а точнее в Тибет, чтобы сопоставить свои работы с определенными постулатами буддизма. Сегодня эта гипотеза единодушно отвергается. Во-первых, не найдено никаких следов его вылета из Ирландии, во-вторых – рисунки на последних страницах его записной книжки, которые в свое время сочли своеобразными мандалами, в итоге признали комбинацией кельтских символов, сродни тем, что используются в Келлской книге.

Сегодня мы полагаем, что Мишель Джерзински умер в Ирландии, там, где решил провести свои последние годы. Мы также полагаем, что, закончив свою работу и чувствуя, что у него не осталось никаких человеческих привязанностей, он предпочел умереть. Многочисленные свидетельства говорят о том, что он был буквально очарован этой окраиной западного мира, где все неизменно окутывает мягкий изменчивый свет, где он любил гулять и где, как он написал в одной из своих последних заметок, “сливаются воедино небо, свет и вода”. Сегодня мы полагаем, что Мишель Джерзински вошел в море.

Эпилог

Нам известно множество подробностей о жизни, внешности и характере героев этой истории; тем не менее эту книгу следует рассматривать скорее как художественный вымысел, правдоподобную реконструкцию, основанную на отрывочных воспоминаниях, нежели как отражение однозначной и достоверной истины. Благодаря публикации “Клифденских заметок”, представляющих собой сложную смесь воспоминаний, личных впечатлений и теоретических размышлений, изложенных Джерзински в период с 2000 по 2009 год, когда он работал над своей главной теорией, мы узнали многое о событиях его жизни, перепутьях, противостояниях и драмах, сформировавших его своеобразное видение бытия, и все-таки в его биографии, как и в его личности, остается немало белых пятен. Однако то, о чем пойдет речь ниже, уже принадлежит истории, а события, последовавшие за изданием труда Джерзински, столько раз изучались, комментировались и анализировались, что мы можем ограничиться их кратким изложением.

В июне 2009 года в специальном выпуске журнала Nature вышли “Пролегомены к идеальной репликации”, обобщающие на восьмидесяти страницах последние работы Джерзински, и мгновенно произвели в научном сообществе эффект разорвавшейся бомбы. По всему миру десятки исследователей в области молекулярной биологии попытались повторить описанные им эксперименты и тщательно проверить его расчеты. Через несколько месяцев появились первые результаты, из недели в неделю они продолжали накапливаться, с идеальной точностью подтверждая справедливость первоначальных гипотез. К концу 2009 года сомнений не осталось: выводы Джерзински обоснованны и могут считаться научно доказанными. От одной только мысли о практических последствиях голова шла кругом: любой генетический код, даже самый сложный, можно переписать в стандартную, структурно стабильную форму, не подверженную нарушениям и мутациям. В результате любая клетка сможет обладать способностью к бесконечной череде репликаций. Любой вид животных, каким бы высокоразвитым он ни был, может быть преобразован в подобный себе вид, но размножающийся клонированием и бессмертный.