Елена Феррари

Прошло четыре года после их интенсивного эпистолярного общения, но за это время Феррари так и не удалось найти своего места в литературе, несмотря на два или три вышедших сборника и знакомства с маститыми авторами. Они, эти авторы, по-прежнему относились к ней как к «какой-то поэтессе», а сама Елена Константиновна все никак не могла понять — может она вообще писать или нет? И должна ли? «Работаю много, но без уверенности, что иду по верному пути, и вообще, чем больше пишу, тем меньше знаю, как надо писать», — сообщала она Горькому. Возможно, Феррари как автор не успела осознать важного: сомнение в своих силах дает возможность роста. Если бы ей было отпущено больше времени на литературную работу, если бы она, как и призывал ее Горький, увлеклась ею всерьез и отринула бы всё остальное, возможно, мы получили бы замечательного писателя и поэта. Но Елена Константиновна оказалась не готова заняться делом писательским с той же решимостью, с какой писала в анкете Разведупра о своей любви к шпионскому делу. А теперь и вовсе литература и Горький отдалялись от нее все больше. Московская пишущая «тусовка», начинающая свой путь от литературных кафе к Союзу советских писателей, который возглавит все тот же Горький (а кому еще?), ее не приняла, и Елена Константиновна страдала от непризнания, как страдает любой ищущий и не получающий любви человек. «О Вас знаю то, что здесь знают все, т. е. очень немного, — с горечью писала она мэтру. — А хотела бы знать — очень».

Неизвестно, ответил ли Алексей Максимович Елене Константиновне, но, получив ее книгу, хранить дома не стал. Несмотря на инскрипт автора:

«Дорогому Алексею Максимовичу Горькому уже знакомые вещи.

Елена Феррари. Рим — Москва. 1926».

Горький передал полученный сборник в Пушкинский Дом, ставший позже Институтом русской литературы (ИРЛИ), где тот находится и поныне.

В большой дом в московском Кривоколенном переулке, что стал для нее теперь родным, Елена Феррари вернулась в конце 1925 года. Думала продолжить службу в Разведупре. Судя по некоторым данным, попыталась вступить в партию — как член партии, тоже коммунистической, но иностранной — германской. Карл Петермайер должен был ее поддержать, подтвердив ее членство в КПГ, но у немецких коммунистов в это время случился очередной внутренний конфликт, и на нежной дружбе «Ирэн» и «Пэта» была поставлена если не точка, то многоточие[257].

В Москве Елене ожидаемо не понравилось. Ей показалось, что жизнь в советской столице выглядит несколько двусмысленно, если не сказать — лицемерно. Обращаясь к Горькому, она охарактеризовала это ощущение красиво: «…развилась центробежная сила — люди, от усталости, что ли, стремятся улизнуть каждый в себя, но это невозможно, жизнь тянет их кнаружи (!) и вот — качание вроде маятника». И тут же оговорилась — искренне ли, на всякий случай ли, неизвестно: «Впрочем в Европе почти то же».

Работы тут тоже оказалось не меньше, чем в Европе. Чтобы представить себе, чем занимался Разведупр в это время, а точнее, 3-й информационно-статистический отдел, сотрудницей которого стала Елена Феррари в Москве, посмотрим на цифры. Перед нами «Отчет о работе Информационно-статистического отдела Разведупра Штаба РККА за 1924–1925 операционный год (с 1/Х-24 г. по 30/IX-25 г.)»:

«…В центре внимания стояли следующие основные задачи:

1) изучение военной мощи и боевой готовности наших ближайших западных противников, которые с точки зрения современной политической конъюнктуры представляют наибольшую опасность для мирного существования нашего Союза;

2) внимательное и тщательное наблюдение за достижениями военной техники и промышленности в передовых капиталистических странах;

3) освещение новых форм организации, методов подготовки и новых идей в области боевого использования вооруженных сил в передовых в военном отношении государствах;

4) ориентировка в международном политическом и экономическом положении высшего командования С.С.С.Р. и анализ основных военно-политических проблем международного характера под углом зрения военной опасности для Советского Союза и

5) анализ и оценки с военной точки зрения национально-освободительных движений в странах Востока. <…>

3. Общие итоги работы в цифрах. Итоговые цифровые данные о работе Отдела за истекший год дают следующую картину размеров этой работы по важнейшим ее отраслям:

а) через агентурный аппарат Разведупра получено — 9851 (здесь и далее в документе выделено мной. — А. К.) агентурных материалов, с общим количеством — 84 148 листов и 3703 книг и журналов; кроме того получались материалы непосредственно Информ. — Стат. Отделом от НКИД, ОГПУ и некоторых других органов — в количестве 1986 материалов, так что в общей сумме количество всех полученных Отделом материалов выражается цифрой (так в документе. — А. К.) 11 837.