Елена Феррари

Почему поэтесса назвала своего четвероногого героя именно так? Ведь мы понимаем, что по-русски назвать кого-то ослом — значит сделать не самый лучший комплимент, да и по-турецки в этом нет ничего хорошего. Снова дадим простор фантазии. Елена Феррари работала в Турции в самый острый для молодой Турецкой Республики момент. В силу своей ведомственной принадлежности и характера выполняемого Особой группой задания она знала о подковерной политической борьбе в Турции значительно больше, чем многие другие и турецкие, и советские, и итальянские граждане. Будучи в курсе того, какие огромные усилия предпринимала Москва для того, чтобы помочь Кемалю прийти к власти (пусть и в своих собственных целях), зная о недвусмысленных реверансах Кемаля в сторону Ленина, большевистского правительства и даже в сторону полулегальных советских военных миссий, которые наводнили тогда Малую Азию, не только Феррари, но очень многие ее коллеги вправе были рассчитывать, что Турция выступит как один из главных и, как ни смешно звучит это слово, когда речь идет о политике, — верных союзников СССР в борьбе против великих держав. Ведь именно усилиями Советской России Кемалю только что удалось одержать победу не только над внутренним режимом султаната, но и над его внешней опорой — странами бывшей Антанты. Но ко времени издания «Принкипо» обстановка в Малой Азии заметно изменилась. Еще четыре года назад красные разведчики сообщали в Москву о корыстном отношении кемалистских властей к помощи из России, неискренности их обещаний, о плохом отношении к русским вообще, а к представителям большевиков особенно. Со временем националистический и антибольшевистский крен в политике Анкары становился все более явным. В 1925 году Кемаль запретил созданную при содействии Москвы компартию Турции, физически уничтожив ее верхушку, и сделал первые шаги в сторону Запада — к налаживанию отношений со вчерашними противниками в лице Англии и Франции. Стихи Елена Феррари писала много раньше — года два назад, а значит, уже тогда хорошо понимала, что происходит, и не зря ела свой шпионский хлеб.

«Принкипо» — маленький, едва по объему и формату отличающийся от брошюрки сборничек. Для Елены Феррари он был книгой. Настоящей. Да еще и с аннотацией вышедших и готовящихся к печати произведений автора. Среди первых числится известный нам сборник «Эрифилли», от которого, собственно, и отпочковался «Принкипо», и некий сборник поэзии, изданный в 1921 году в Константинополе. Никаких следов его исследователи, литературоведы пока не обнаружили. Среди вторых — новелла о Гражданской войне «Fuori passo», назначенная к выходу в Москве в 1925 году, но, видимо, так и не опубликованная, а также написанный сразу на итальянском (вероятно, с участием все тех же друзей-коммунистов) и предназначенный для издания в Риме роман. Но о нем Феррари расскажет Горькому позже, когда вернется в Москву. Вернется на этот раз надолго.

Глава тринадцатая Рокировка

При свете ламп — зеленом свете —

Обычно на исходе дня
В шестиколонном кабинете
Вы принимаете меня.
Затянут пол сукном червонным,
И, точно пушки на скале,
Четыре грозных телефона
Блестят на письменном столе…

Вера Инбер^{21}

Феррари отправила Горькому сборник «Принкипо», уже вернувшись в Москву, — приложением к письму от 3 июня 1926 года. В нем Елена Константиновна гордо сообщала мастеру, что теперь ее итальянский язык настолько хорош, что она смогла начать писать на нем — сразу, не переводя с русского — «международно-авантюрный, с большой личной интригой» роман под названием «Партия Макмаккаки», тот самый, анонсированный по-итальянски и в сборнике «Принкипо»: «Стержнем романа является такой трюк: героиня знает, что это только роман, остальные же персонажи живут всерьез… Я хочу вложить туда все, что знаю и видела, там есть вводные места совсем на другие темы и это должно быть очень человечной вещью». Горький по-итальянски не читал, а потому, чтобы дать возможность оценить новинку, Елена Константиновна обещала сделать перевод на родной язык.