Елена Феррари

Нарком обороны Климент Ворошилов с представлением согласился, и в канун профессионального праздника, 21 февраля 1933 года, было подписано постановление ЦИК СССР о награждении Ольги Федоровны Голубовской орденом Красного Знамени № 140[303]. Необходимо заметить, что представления к награждению разведчиков и их утверждения наркомом не происходили тогда автоматически, в виде какой-то отлаженной системы: один начальник написал, второй подписал, третий, не глядя, завизировал, и готово — крутите дырочку под орден. Тремя годами позже новый глава Разведупра Семен Урицкий направил аналогичное представление к награждению орденом Красной Звезды (награды меньшей значимости, чем орден Красного Знамени) на резидента в Токио Рихарда Зорге и его радиста Макса Клаузена, но Ворошилов документ не подписал[304] (как не подписал потом даже рапорт Урицкого с просьбой поощрить Зорге хотя бы именными часами), Урицкий настаивать не осмелился, и никто из резидентуры «Рамзая» так и не был награжден до конца войны. Поистине, большое видится на расстоянии, что не означает, конечно, что Елена Константиновна своего ордена была недостойна.

За месяц до вручения награды, которое состоялось 7 июля[305], Елена Феррари достигла и небольшого, но приятного продвижения в карьере. В начале лета она выдержала письменные и устные испытания по французскому языку и ей было присвоено звание «военный переводчик 1 разряда» с правом на дополнительное вознаграждение[306]. В связи с переаттестацией на получение должностного оклада по более высокой, чем ранее, категории К-9 временно исполнявший дела заместителя начальника IV Управления Штаба РККА Василий Васильевич Давыдов 5 июня составил очередную характеристику на Елену Константиновну:

«Товарищ Феррари обладает большим практическим опытом работы в органах IV Управления Штаба РККА. Общее и политическое развитие хорошее. Владеет иностранными языками: французским, немецким, английским, турецким и итальянским. Пробелы в военных вопросах постоянно стремится пополнить знаниями до уровня сегодняшнего дня. За истекший 1932–1933 учебный год успешно окончила 1-й курс вечерних Академических курсов при IV Управлении штаба РККА. Обладает высокой сообразительностью. Быстро ориентируется в обстановке и принимает правильные решения, но при проведении их в жизнь недостаточно энергична и напориста. Как общественница — активный товарищ. Дисциплинированна, выдержанна»[307].

Жизнь налаживалась. Впереди ожидался перевод на второй курс уже не Разведывательных курсов, а самой Военной академии имени М. В. Фрунзе. Глава военной разведки Ян Берзин поддержал апрельское предложение Кит-Вийтенко и направил письмо начальнику Военной академии Борису Шапошникову:

«Дорогой Борис Михайлович!

Очень прошу Вас принять на 2-й курс вашей академии тов. Феррари, состоящую в распоряжении IV Управления РККА. В мае с. г. она окончила первый и переведена на второй курс вечерней академии при IV Управлении Штаба РККА»[308].