Элеонора Аквитанская. Королева с львиным сердцем

А далее – король Иоанн облек себя несмываемым позором, утратив Нормандию, своего рода прародину англо-нормандских королей, «вотчину», если угодно. Он, конечно, с этим не смирился и постоянно пытался ее отбить – история показала, что неудачно. Нормандские бароны, видя очевидное, четко разделились на две партии: одна перебралась в Англию, другая присягнула на верность Франции. Многие разделили владения между разными ветвями родов. Можно сказать, на этом закончилась история именно англо-нормандского рыцарства и знати, расколовшейся на чисто английскую и чисто французскую. Парадокс – во время последующих многовековых конфликтов двух корон Нормандия останется беспрекословно верной Франции, несмотря на 35‐летнее английское владычество в ходе Столетней войны. Однако в Шотландии, Ирландии и Уэльсе король добился потрясающих успехов, где-то даже превзойдя отца. Еще в «актив» его царствования можно поставить фактически создание королевского флота[127] – сначала для обороны побережья от французов и для нападения на Ирландию, а потом, 30 мая 1213 г., боевой флот из 500 кораблей под командованием верного полководца короля, графа Уильяма Солсберийского Длинный Меч (побочного сына Генриха II и, таким образом, единокровного брата Иоанна), атаковал во фламандской гавани Дамме французский флот из 1700 кораблей, готовый к нападению на Англию, и разгромил его…

По смерти Элеоноры кастильский король вторгся в Аквитанию, еще несколько десятков лет назад обещанную ему Генрихом II в качестве приданого за дочерью – но здесь Иоанн оказался удачливее, и вскоре выбил кастильцев оттуда, удержав за Англией прибрежную часть Аквитании, с того времени ставшей чаще именоваться Гиенью или Гасконью. В Столетнюю войну она окажется стойким и верным оплотом британцев на континенте. Проигрыш Англии в войне приведет к вхождению этих земель во Францию. Однако все прочее было утеряно. Хронист Роджер Вендоверский пишет: «Когда все это (т. е. о потере Нормандии, Анжу, Турени и др. – Е. С.) рассказали английскому королю, он наслаждался радостями жизни с королевой, в компании которой он верил, что обладает всем, что только может пожелать. Более того, он испытывал уверенность в безмерности богатств, которые он собрал, как будто этим мог вернуть утраченные территории». Другие злые языки приписывали ему легкомысленную фразу насчет того, что он в один день может отвоевать все то, что король Франции у него так долго и с такими трудами захватывает.