Элеонора Аквитанская. Королева с львиным сердцем

Так или иначе, порядка 50 000 крестоносцев в июле 1148 г. отправились под Дамаск, кто – навстречу гибели и все – позору. Сильным натиском латиняне чуть не взяли было город, довольно слабо укрепленный со стороны своих прекрасных садов всего лишь глиняными стенами, при этом хронисты отличили удаль Конрада, одним взмахом меча перерубившего закованного в панцирь сарацина – однако их подвела тевтонская необузданность. Яростно бившиеся в авангарде немцы, сломив сопротивление врага, бросились грабить окрестные усадьбы и поместья, что дало врагу возможность организованно отойти и соорудить временные баррикады напротив места прорыва. Дамасский эмир Анар вызвал на подмогу своих давних врагов – сыновей Ценки «Кровавого», предпочтя, если что, попасть в зависимость от них, нежели испытать лютость христианских фанатиков. С высоты стен смотрел на сражения 10‐летний сын дамасского военачальника Айюба – аль-Малик ан-Насир Салах ад-Дунийа Юсуф ибн Айюб, а короче – Саладин, будущий победитель крестоносцев, блистательный противник еще не рожденного Элеонорой Ричарда Львиное Сердце. Пока же он только что закончил основанное его отцом в Баальбеке суфийское училище – тем не менее уже в XIII в. по Европе ходила злая легенда, что Элеонора умудрилась переспать и с ним, и они пытались сбежать вместе на лодке. Это оставляем без комментариев, отметив лишь, что подобные «утверждения» в принципе нивелируют и прочие «рассказки» об амурных похождениях выдающейся королевы. Смогут ли любители «клубнички» смириться с тем, что Элеонора вообще могла в своей жизни знать только двух мужчин, причем с обоими она состояла в законном браке? А ведь это совсем не исключено!

Что же касается осады Дамаска, перед нами – только позорный факт бесславного отступления латинян. Объяснений, конечно же, целое море, но вряд ли следует особо углубляться в их рассмотрение, данное сочинение все же несколько иного рода. Говорили и писали о подкупе вождей крестоносцев, о дьявольской хитрости дамасского эмира, поссорившего западных королей, и еще много о чем. Не исключен и трезвый военный взгляд на вещи – с подходом войск сыновей Ценки латиняне оказались бы между молотом и наковальней, и потому сочли за благо отступить. Робкая попытка захватить Аскалон для того, чтобы «сохранить лицо», ни к чему не привела, и в сентябре 1148 г. король Конрад покинул Святую землю, уплыв к свояку в Константинополь. Людовик с Элеонорой задержались в Иерусалиме до Пасхи следующего года, несмотря на отчаянные призывы аббата-правителя Сугерия вернуться. Король еще судорожно пытался организовать коалицию против сарацин, втягивая в нее сицилийского короля Роджера – но тот, во-первых, был заклятым врагом Раймунда, ибо считал, что тот перехватил у него Антиохийское княжество (что, кстати, было истинной правдой), а это значило категорическое неприятие такого союза Элеонорой, а во-вторых, Роджер и без того был занят напряженной борьбой с византийцами. Иерусалимцам тоже особого доверия не было после того, как они возобновили дружбу с Дамаском и не приняли участие в атаке на Аскалон. Тогда король Франции тоже решил отправиться домой. Таков был бесславный конец II Крестового похода.

Последствия его были для латинян весьма прискорбны: их владения немедленно подверглись атакам мусульман. Вскоре после отплытия французов, 29 июня 1149 г., блистательный князь Антиохии Раймунд вместе со своим союзником, курдским шейхом Али ибн-Вафой, был окружен войсками сына Ценки Нур ад-Дина. Против него выступила даже природа – дул раскаленный ветер, неся песок в лица союзников. В отчаянной и безнадежной попытке прорваться дядя Элеоноры был убит; лично сразивший его полководец Нур ад-Дина Асад ад-Дин Ширкух ибн Шади велел оправить его череп в серебро и отправил в дар багдадскому халифу… Хронист Уильям Ньюбургский написал о нем (пер. с англ. – Е. С.): «Этот принц, храбрейший из всех защитников христианского дела на Востоке, своими выдающимися деяниями заработал себе славу древнего Маккавея[31]».

Еще не ведая об этом, так и не примирившиеся супруги отплыли из Палестины аж на разных кораблях. Морская война Мануила и Роджера, бывшая в самом разгаре, задела Элеонору персонально: ее корабль был захвачен византийцами недалеко от греческой Монемвасии, и ей в лучшем случае предстояло стать невольной гостьей василевса Мануила, но чуть позже их перехватили сицилийские норманны, и королева была доставлена ко двору короля Роджера, в Палермо. Три недели Людовик знать не знал, где его жена, но потом через Калабрию также прибыл к Роджеру, тепло принявшему обоих супругов. Гостеприимство сицилийского короля сменилось таковым от папы римского, принявшего чету в Тускуле. Евгений III выступил в роли благожелательного купидона, увещевая их к примирению, и ради скорейшего достижения последнего коварнейшим образом отвел им апартаменты лишь с одной общей кроватью. Подействовало – позже Элеонора осознала, что забеременела; все во Франции замерли с надеждой и опасением.