Эльф среди людей

Шли до темноты. Тропа сузилась – две лошади в ряд, но оставалась по-прежнему удобной. Глубоко внизу гремел поток, с их стороны скала была почти отвесной, другой склон – ну, Хэлгон бы поднялся, если б понадобилось. Пятнами чернели по склонам невысокие сосны с длинными пушистыми иглами, можжевельник сплетал затейливые узоры из своих веток и корней – не одного эльфийского мастера вдохновили эти нерукотворные орнаменты.

Выступ скалы, нависший над дорогой, был заметен издалека. Место ночевки. Ни кони, ни эльфы не нуждались в отдыхе, но – с темнотой не поспоришь.

Никакого костра. Горсть овса лошадям, пара глотков из фляги самому – есть не хочется, и не стоит есть перед подъемом на перевал. Сна тоже нет, вот бы выйти из-под скалы под звезды, вдохнуть полной грудью воздух этих гор, гор, не доставшихся ни Саурону, ни Королю-Чародею, хочется… и нельзя. Надо изображать жабу под камнем. Или нечто более прекрасное, но не менее скрытое.

Келеборн сидит на валуне у самого края нависшей скалы. Лицо всё то же.

Прячет их.

Хэлгон привычным усилием воли приказал себе уснуть: на вопрос «что делать, когда нельзя ничего делать?» у следопыта ответ один.

Вид с седловины был… наверное, красивым. Даже наверняка. Но воля Ти… Келеборна ощутимо давила на них, не позволяя прорваться собственным чувствам. Ведь их здесь нет. А значит, некому любоваться и розовато-серыми скалами, и вереницей малых вершин вдали, и снежными шапками Келебдила и Фануидола, некому восхищаться этой горделивой волей и беспредельной мощью гор, некому, я сказал!

Некому.

Иди чуть впереди королевского коня и не думай ни о чем. Разве что о чарах сокрытия.

Келегорм никогда – ни в жизни, ни после – не был в настолько ужасном месте. В Арде, конечно, есть места и пострашнее Карадраса, но Неистовый избегал их. А здесь…

Келеборн хочет, чтобы мертвый нолдор прошел этот путь – что ж, он пройдет.

…кости хрустят под ногами.

Это неправда, нет костей, как нет и ног, все тела давно смыты в пропасть, давно истлели и рассыпались в прах, но память, память о десятках и сотнях жертв Карадраса Жестокого – память остается в этих камнях.

Тропа не всегда была такой удобной: гномы Мории постарались. Эльфы Эрегиона помогли – и не камни бить. Эльфы договаривались с горами. Это спасло много жизней – но не все.

…камень, который казался частью скалы, отрывается, и летит, и увлекает за собой обвал, и… и всё. Нет гномьих мастеров. Хотя они хорошо знали, как отличить надежный камень от опасного.

Тропой пользовались многие – слишком удобна. Такая светлая уверенность: Карадрас схватит не меня.

Гном-одиночка. Куда ты шел – в Железные холмы? Или в Эребор? И решил обогнуть Эрин-Ласгален с юга. Конечно, иметь дело с Трандуилом… а нет, тогда еще с Орофером не стоит, а гора – она кажется своей, с ней мастер договорится всегда.

Не всегда.

Группа гномов. Камнепад. Не на войну шли, без шлемов…

Отряд эльфов. Из Ривенделла в Лориэн? Селевый поток, внезапно. Бедняги.

Снова отряд. Нет, не Карадрас их уничтожил. Орки. Засада. Кого скинули в пропасть… убитого, еще живого, – кого захватили в плен. Не знаешь, чья доля горше.

Одинокий эльф.

Орки. На этот раз жертвы. Карадрасу всё равно, кого губить.

Два гнома.

Опять одиночка.

Орк. Еще орки.

Отряд гномов…

…когда же кончится эта дорога?!

Келеборн, не знаю, зачем ты меня заставил пройти здесь, но это жестоко.

Еще одна ночевка – и медленный, трудный спуск. Хэлгон чувствовал, что магия, скрывавшая их, слабеет. Вряд ли Келеборн устал, скорее просто не стоит тратить силы там, где опасность миновала.

Почти миновала.

Странный белый проем неподалеку от тропы привлек внимание нолдора. На глубину более пяти сотен футов уходили скалы – узкой, почти прямой воронкой. Каменное дно было едва видно.

Гваннарим. Пропавшее озеро.

Не только эльфов, гномов и орков пожирал Карадрас.

К исходу третьего дня они вышли из-под власти Красного Рога.

«Гелурим! Гелурим!» – раздались радостные кличи. Уже можно не таиться.

Гелурим их ждало и звало отдохнуть. Бирюзовой голубизной соперничающее с небом, небольшое, но немыслимо глубокое, оно не баловало ни тенью, ни даже водой для лошадей – вкус воды в нем был странен и Хэлгону живо напомнил ту кровь гор, что он некогда пил в Ангмаре.

И всё же Озеро Небесной Голубизны казалось эльдарам сейчас прекраснейшим местом во всей Арде. Оно означало, что Карадрас пройден. Оно означало, что все живы.

Оно означало отдых.

Поставили шатер для владык. Пустили лошадей пастись на скудной прибрежной траве.

«Щедрое озеро», – усмехнулся Келегорм, присаживаясь на камень у самой воды. Говорить о чем угодно, лишь бы стряхнуть с себя ощущение тех смертей.

– Чем же? – следопыт опустился на траву у его ног.

«Посмотри, сколько ручьев в него впадает. А? Ни одного… А вытекает Келебрант, не самая маленькая из рек».

– Где?

Никакой реки здесь не было.

«Ниже. Они хитрые, под землей дружат».

– Откуда ты знаешь?

«Чувствую. Прислушайся – и почувствуешь сам».

– Странные здесь озера, – кивнул Хэлгон. – У меня из головы не идет то, Пропавшее.

«Не надо о Пропавшем!» – жестко перебил Келегорм.