Читаем Эльф среди людей полностью

Эльф среди людей

– Передам. Неистовый нолдор не хочет отдыха даже в прекрасном замке? И ты собираешься веками блуждать бесплотным духом? Это лучше покоя?

Келегорм смеется:

– Боюсь, от покоя я умру вторично.

– Я не могу больше медлить. Мандос зовет. Прощай, Неистовый.

– Прощай, Могучий. Спасибо тебе.

– За что?

Келегорм молча улыбается в ответ. Потом говорит:

– Когда-нибудь покой Мандоса тебе наскучит. Решишь выйти – иди в Тирион. Там есть один пустующий домик… мне он уже не понадобится, а ты, если захочешь, живи там. Мы с тобой всегда довольствовались малым в быту, так что… В общем, тебе есть, где жить в Тирионе. Хотя сейчас, наверное, в этом городе почти никого и нет…

Они оба думают об одном: как они давали друг другу увидеть любимые места и как Келегорм пришел в Менегрот.

Но уже поздно вспоминать былые распри.

Совсем поздно.

Белег делает шаг, всего один шаг – и нолдор на миг видит его дорогу. Мост прозрачнее воздуха и тверже адаманта, мост из гибнущего Белерианда в вечный Аман, мост из времени в вечность. А по ту сторону, вытягиваясь шпилями в небеса, висится замок, совершеннее всего, что может вообразить даже искуснейший нолдор. Его серые стены мягко светлы, в каждом из бесчисленных окон горит свеча, слышится негромкая и ласковая музыка. Ничто – ни прекрасное, ни уродливое – не нарушает благодатного покоя.

Белег вступает на мост – и последний раз оборачивается к другу: может быть, пойдем вместе?

Тот с улыбкой качает головой.

Они последний раз встречаются взглядами, а потом Белег идет прочь, и его тень тает, и больше не видно ни его, ни моста, ни Мандоса.

Только сухие травы умирающего Белерианда.

Мертвый Келегорм стоит неподвижно. Долго. Потом, тряхнув головой, серой тенью скользит на восток.

Холодная осенняя земля

Осень была неподходящим временем для битвы. Впрочем, если на тебя нападают, то какое время будет подходящим?

На берегах Эсгалдуина срочно возводили укрепления. Рыли волчьи ямы – отнюдь не для волков. Правили оружие. Делали, делали и делали стрелы. Женщины вили запасные тетивы мужьям.

Лихорадочные приготовления к битве хорошо занимали и руки, и ум. Некогда было думать о том, что всё это – бесполезно. Что – не отбиться.

– Отец, мы воины!

– Укажи нам место в бою!

Что им ответить? Что еще дети? Что владеть оружием почти не умеют и в бою они скорее помеха, чем помощь? Что им бы спрятаться, пока всё не кончится?

Не оскорбляй своих сыновей такими словами, король Диор.

– Да, мальчики. Да, вы уже воины. И слушайте первый мой приказ.

Подобрались. Плечи развернули. И впрямь воины… только вот мечи вдвое легче обычных и ростом едва до груди.

– Я вам приказываю: охраняйте свою сестру и мать.

– Свою сестру, – тихо говорит Нимлот.

«Любимая, опомнись. Ты нужна нашим детям. Мать не может бросить…»

«Сейчас каждый воин на счету. А дети – дети выросли. Об Эльвинг позаботится Галадриэль. А мальчики о ком угодно позаботятся сами».

«Я прошу тебя… я приказываю тебе!..»

«Я не твой воин, король Диор. Приказывай другим. Я поступлю так, как мне велит сердце».

«Это безумие. Пощади меня, Нимлот! Я не смогу сражаться – и следить, чтобы тебя не убили!»

«Тебе не придется следить. Я не возьму меч, мое оружие – лук. Я буду в безопасности, но несколькими врагами у тебя станет меньше».

Звон серебристых звеньев кольчуги – в другой день его назвали бы мелодичным, но сейчас сердце сжимается от него. Высокий шлем на шелковой волне волос – в другой день это было бы красиво, но сейчас страшно.

Диор отворачивается.

У короля Дориата чересчур много забот, чтобы позволить себе переживать из-за одного не-лишнего воина.

Слишком лишнего воина.

Они жмутся друг к другу. Гул битвы близится, эхом бьется о своды пещер.

Бьется.

Разбивается на тысячи смертоносных осколков.

Они сжимаются от страха. Сжимается кольцо битвы. Сжимают тонкие руки шкатулку. Ту самую. Плотно закрытую, словно страшно самим взглянуть на Камень, из-за которого льется кровь.

Сжимают пальцы рукояти мечей.

И хоть не видишь битвы, но слышишь властный крик:

«Не вмешиваться! Он мой!»

Отца нашел Келегорм.

– Лорд Келеборн.

– Что, ма…

Он осекается. Недетски сдвинуты брови. Недетская решимость в глазах. Уже не «мальчики».

– Лорд Келеборн, нужна твоя помощь.

– Я слушаю.

– Сильмарил надо унести!

– Он не должен достаться!

– Но если мы выйдем, нас увидят.