Эльфийская ночь

         Вытирая губы, он присел на чурбан с другой стороны верстака. Запустил руку в мешок, достал небольшую деревянную пластину... о нет, это была - "книга".

         Кави уже знал, что именно в таких книгах, собранных из сшитых либо склеенных прямоугольных листов, хранили свои свитки люди Земли. Понять смысл подобного обустройства эльф не мог - очевидно ведь, что куда удобнее поставить обычный свиток на препсу и читать, медленно перематывая с нижнего стержня на верхний. Так и строка схватывается единым взглядом, да и сложнее потерять оставленное место в свитке, ежели возникает вдруг надобность оторваться от чтения.

         Спросив взглядом разрешения, Кави, преодолевая непривычку, откинул верхний толстый лист и с любопытством вперил взгляд в крупные чёрные знаки.

         - Дальше листай, - ободрил его сударь капитан.

         Эльф перекинул несколько рыхлых сероватых страниц. Знаки сделались мельче, но ничуть не более понятны.

         - Увы, - сказал Кави, отстраняясь от книги, - этот язык мне не знаком.

         - Вот и я ваши свитки читать не могу. А язык-то - понимаю и даже говорю. Много говорю и, похоже, слишком убедительно.

         - Рискну предположить, что знание вагну передано Вам при переносе, сударь капитан. Согласно сведениям, изложенным в работах Манаса Горы, Пагди...

         - Да это-то понятно, сказал Немец, снова потирая шею, - тут другое...

         - Рискну предположить, - рискнул предположить Кави, - что поиск взаимопонимания с Его Величеством потребовал от Вас известной меры вескости, не так ли, сударь капитан?

         Немец как-то исподлобья взглянул на эльфа, но тут же отвёл глаза.

         - Читать, значит, учится, - протянул он задумчиво, явно избегая скользкой темы.

         - Ровно так же некогда Дурта учил читать и меня самого, - с тёплой ностальгией сказал Кави. - В его скромной хижине скрывался я после бегства из Нагары, после того, как прятаться в гробницах стало уже невозможно. В это время Варта праздновала возвращение войска... а чуть позже начали проявляться и первые знаки пришествия Великой Чумы. Я безмерно тосковал по принцессе Севати, расстаться с которой вынудили меня...

         - Ты рассказывал. Тоскует мелкий-то?

         - Он ничем не выдаёт своей грусти, - пожал плечами Кави, - лесной эльф, дитя суровой, безразличной к чувствам смертных...

         - А ты? - бесцеремонно прервал его Немец.

         Мгновение эльф поколебался, но расправил плечи, гордо поднял голову и негромко, но с величайшей твёрдостию заявил:

         - Я принял решение не вступать с юным Кави в борьбу за сердце и руку Севати. Так судили суры.

         - Горжусь тобой, - довольно мрачно сообщил сударь капитан, - обеими версиями горжусь.

         Эльф смутно чувствовал, что не вполне понимает некие вновь открывшиеся обстоятельства, однако обстоятельства сии явно оказались порождены встречей капитана с Его Величеством, - странно было б ожидать какого-либо иного, менее судьбоповоротного исхода подобной встречи! - а потому и оставались пока внешними по отношению к нему самому.

         Он предпочёл промолчать.

         - Ладно, - сказал Немец, устало перебираясь на узкий лежак у стены. - Четыре часа поспать я должен. Не тот возраст-то уже.

         - Я разбужу Вас, - вызвался было Кави, но Немец постучал по стеклу своих замечательных наручных часов.

         - Ложись спать. Завтра... сегодня днём большое веселье в лагере намечается.

         Человек поворочался и, не дождавшись вопроса, пояснил:

         - У Адинама все признаки пневмонии.

         - Не думаю, чтоб это составило для нас теперь хоть какую-нито проблему, - пожал плечами Кави.

         - И Великой Чумы, - закончил Немец.

         - О...

         - Так что ложись, - повторил сударь капитан, поочерёдно прихватывая пальцами боковые поверхности часов и вглядываясь в маленькое стекло. Человек перехватил взгляд эльфа и добавил успокаивающе:

         - А часы - подарю. Обещал же.

Часть III. Сельская честь

Глава 13. Кабалевский

         "Коробочку" вытягивали конями. Тяжёлые мосластые битюги, хрипя и надрывая могучие покатые спины, выволакивали машину к западному берегу - ближе к лагерю и столице. Ни сильного течения, ни глубокого ила в месте брода не наблюдалось, но дело всё равно шло туго. Ящики с медикаментами разгрузили солдаты, вручную - но весу-то в тех таблетках... а БТР сам по себе - пятнадцать тонн.

         Лошадок было жаль, но демонстрировать самобеглые возможности техники Немцу вусмерть не хотелось. Не то чтоб из каких-то конкретных опасений... бывший капитан спецназа ГРУ, вдобавок семь лет проживший на нелегале, просто привык тихариться. Скрывать личность, перемещения, мысли, чувства, намерения; тем более - наличие и характеристики вооружения. Никогда не знаешь, как "сыграет" информация. Любое вскользь брошенное слово способно перевернуть мир - пусть только твой, личный, который ты полагал таким надёжным, уютным и безопасным.