Эльфийская ночь

         Удерживая парня за шиворот, спиной к себе, капитан вытащил "сучку", высунул руку из-за скалы и выпустил короткую очередь - просто по дороге, чтоб пыль поднять.

         Топот рассыпался по обочинам. Ответных выстрелов пока не последовало.

         Капитан приставил горячее дуло к коротко остриженной голове парня. Тот было дёрнулся, но тут же замер.

         - Вэвэ?

         - "Рысь", - невнятно ответил крепыш.

         - А ну, мяукни, - предельно серьёзным тоном потребовал Немец и, не дождавшись ответа, продолжил: - Приказ - живым?

         - Так точно, да. Но в случае...

         - Нет, любимая, нет, - сказал капитан. - Когда ж до вас дойдёт... На колени встань.

         Парень чуть слышно всхлипнул, но подчинился. Конечно же, капитан не собирался стрелять - но пусть всё-таки пока постоит.

         - Не ссы, котяра, - сказал Немец, тихо шагая назад, - переаттестация.

         Преследователи что-то кричали в мегафон. Было ясно, что в это самое время приметную скалу охватывают с флангов.

         Возможности оторваться в сопках не было, этот фактор капитан учёл ещё на этапе планирования выхода - в надежде, что потенциальная группа захвата расценит это как преимущество. Немец собирался от души напылить, а затем либо подставиться под пули, либо просто застрелиться. Вот явно демонстрировать способность гулять между мирами - вот этого не хотелось вусмерть.

         Зато весело, а, капитан?

         Он отступал в неглубокую расселину, держа под прицелом крепыша и дорогу.

         Глухо булькнул подствольный гранатомёт. Капитан машинально наклонил голову и прикрыл глаза.

         Но граната оказалась светозвуковой. Повезло: рванула перелётом, за спиной - били прямо с дороги, навесом.

         Кашляя и проклиная хитрозадый полицейский спецназ, капитан припал к скале и опустился на одно колено. Слух отрубило напрочь. Где-то на грани видимости мелькали неясные тени.

         Капитан забросил за спину АКСУ, достал заначенную "эфку", привычно свёл усики и выдернул чеку. Зажал гранату подбородком - наверняка. Протянул руку, чтоб схватиться за Пагди.

         Меча не было.

         Перевязи под бушлатом тоже.

         Капитан поднял голову - граната упала на колени. Он машинально придержал её рукой.

         Далеко впереди, в узком треугольнике пыльной, залитой солнечным соком дороги, не оборачиваясь и прихрамывая бежал давешний крепыш.

         Крепышу, очевидно, очень хотелось жить, поэтому он рискнул кинуться под вполне вероятный выстрел своих товарищей. Или же в самом деле - капитана категорически не собирались убивать.

         Так или иначе, крепыш удрал уже слишком далеко.

         А в руке парень сжимал ножны с сорванным в драке Пагди - такой-то вот маленький сувенир.

         - Нет, любимая, нет, - сказал капитан.

         Радостно и звонко цокнул капсюль.

         Мир погас.

         - Навсегда?!

         - Нет, разумеется, нет! Плохо же ты знаешь сударя капитана, о юный Кави.

         Юный Кави зябко передёрнул ушами - с реки ощутимо тянуло холодом. В этой малой пещерке никаких свитков Дурта не хранил, потому и выбрали её в качестве временного пристанища и убежища: храни суры, да и не почуют беглецов имперские маги.

         Беглецов... наново беглецов.

         Кави по-прежнему не мог постичь необходимости в их бегстве из лагеря, однако прилежно и ответственно исполнил повеление сударя капитана. Теперь же, излагая юному себе историю собственных странствий, он, пожалуй, впервые задумался о том, почему со столь примечательной охотою разделяет даже и помыслы Немца; казалось бы, весьма чуждые ему помыслы.

         В самом деле, ведь что ему чужой, - изначально чужой, - человек? Да, в Земле всё было ясно: там оказался он совершенно нежданно, лишённый как понимания происходящего, так и каких-нито перспектив; да, сударь капитан поспособствовал возвращению эльфа в родной мир - немедля отдав долг за спасение собственной жизни.

         Но здесь, в Вишве?.. О, вовсе не так виделся Кави его путь в былом. Однако ж с самого их появления в Варте и цели, и тропинки, к сим целям ведущие, определял именно человек.

         - Сударь капитан, возможно, и не всегда знает, что делать, - медленно произнёс Кави-старший, обращаясь к Кави-младшему, - никто не способен знать всё и всегда. И уж верно он не "самый великий воин на свете", сколь бы необыкновенным военным навыком ни обладал. Истинное достоинство заключается не в силе и даже не в мудрости, но в стремлении действовать, ибо самая могучая сила и самое полное знание суть ничто - без побуждающей их воли.

         С удивительной, болезненной ясностью пришёл на ум ему памятный выстрел, когда Немец впервые уходил в родную ему Землю. Нынче такие перемещения сделались мало не обыденностью, но на ту пору... Только теперь начинал Кави осознавать, что сударь капитан, правду молвить, не рассчитывал всерьёз выжить, - ибо законы колдовства чужды его миру, а, следовательно, и понятиям, - однако ж и отступиться от намеченной жертвы было выше его сил - ибо жертва та сулила пусть малый, но шанс на успех.

         Много меньший шанс, нежели тот, на который полагалась попытка Кави занять место в голове юного тумула.