Эльфийский бык 3

— Тогда да… с другой стороны тоже плюс.

— В чём?

— С Думой ему теперь легче будет общий язык найти…

— А с женой…

— Мишку женишь.

— А Саша? Вот представь… даже если он обернётся человеком, то потом что? Будет он снова змеем становиться? И если да, то как? По своему желанию или на нервах? Супружеская жизнь, она же, если так-то, одни сплошные нервы…

— Не скажи, не одни… хотя… — Орловская прищурилась, а князь подумал, что надо бы предупредить министра, потому как явится домой непредупреждённым, ещё и соврёт чего-нибудь этакого, тогда точно, то ли развод, то ли чего похуже.

Ещё в запой ударится от горя и супружеского недопонимания… в общем, где потом другого искать?

— И главное же потом станут говорить, что он подавляет… как это… эмоционально. Приплетут какой-нибудь рептилоидный абьюз… да и в целом, думаешь, кто рискнёт свою дочь выдать за того, кто её в минуту раздражение если не сожрать, то испепелить способен? А то ещё чихнёт некстати и всё, дипломатический скандал и напряжённые отношения, если не война…

— Может, поставить условием огнеупорность невесты? — с сомнением признесла Орловская.

— И несжирабильность тогда.

На сей счёт у Поржавского имелось своё мнение, но сейчас его скорее занимали ответы на приходящие сообщения. В целом зачистка шла по плану, и историческая реконструкция не слишком ей помешала. Даже помогла, поскольку народ был занят обсуждением узоров чешуи и количеством крыл у драконов, а не арестами некоторых высокопоставленных лиц.

Потом-то, конечно, опомнятся.

И адвокаты заговорят.

Защитники прав.

Но это потом. Тогда уже и найдётся, чего ответить.

— Надо бы комментарии выпустить, — сказала Императрица, отвлекая внимание. — Манифест там какой… обращение… чтоб народ не волновался и в принципе.

— Народ не волнуется. Народ создал группу «Рептилоиды за нас!»

— Вот… и о рептилоидах тоже… ну, что в Империи им рады… или скорее что-то вроде… скажем, что мы не допустим притеснения рептилоидов…

— Нет чешуйчатому буллингу, — кивнула Орловская, что-то быстро набирая.

Поржавский покачал головой и, в очередной раз подняв трубку, отдал короткие распоряжения. Ноты протеста? Пусть шлют. Не в первый раз. Главное, чтоб волнения не начались.

И эфир пора было перехватывать.

Хотя…

— Глянь! А и вправду девицу принёс! — восхитилась Орловская. — А ты расстраивалась…

— Главное, чтоб он её сожрать не попытался. Этого точно не поймут, — Императрица подалась вперёд. — Может…

— Погоди! Видишь, не в когтях, а верхом… и ничего такая. Рыженькая. Ты как к рыженьким?

— Я? Я-то… не знаю пока. Блондинок вот недолюбливаю. Извини, это не про тебя…

Ну да, просто несостоявшаяся невеста была блондинкой.

— А миленькая девочка… такая вся… живая… и не боится. И не кричит. В обморок не падает. Может, даже вовсе не сбежит. Как думаешь? Вот посмотри, как она спокойно так по морде шлёпнула… интересно, из чьих такая? Зато понятно, чего он из дворца-то… вот нет бы прямо сказать! Мама, я невесту себе нашёл. Мама ж разве против? Нет, устраивают апокалипсисы с превращениями…

— И ударился змей оземь! — донесся весёлый голос. — И обратился добрым молодцем! Поцеловал деву в уста сахарные, а там честным пиром да за свадебку…

— За какую свадебку! Кто ж так-то… — возмутилась государыня. — Без предупреждения! Свадебку готовить надо, а не так вот… и честный пир с неба не валится! Его готовить надо. Так, нам нужны фрезии! Белые фрезии…

В момент, когда навстречу покатилась чёрная волна, Бер ясно осознал, что если ничего не сделает, то… практика закончится.

И всё-то закончится.

Вот возьмёт и разом. А оно ему надо? Он, может, только-только взрослеть начал. О жизни задумываться дальнейшей и всё такое, что там ещё взрослые и серьёзные люди делают?

Свадьба опять же.

И маму с Таськой знакомить надо. Или вот наоборот.

Меч волшебный в родовую сокровищницу пристраивать.

Отчёт писать… в общем, дел невпроворот. А тут бац и конец. Разве честно? И главное, Бер видел, как бледнеет Софья Никитична, вскидывая руки. Как дрожит, морщится воздух перед ней, выпуская встречную зелёную волну. И как разевает пасть костяной дракон, опалённый тленом, неспособный устоять пред чужою силой. И как та катится, спеша добраться до людей.

— Вот и всё, — Таська, которой же велено было находится там, у столба, где хоть как-то безопасно, вдруг оказалась рядом. — Как-то… обидно, что ли.

Не то слово.

Вот гвардейцы, что императора, что Волотовых, спешно объединяются, выталкивая щит, да только ясно же, что щит этот не выдержит. Первый удар — может хоть как-нибудь, а второй — точно не выдержит. И кривятся, корчат уродливые рожи шаманы.

Падает на колено чёрный эльф.

И Ванька трясёт головой, зажимает руками уши, а из левого, кажется, кровь потекла… и такая вот злость взяла, что внутри от этой злости будто треснуло что-то, такое, тяжёлое, мешающее.

— Хрен тебе… — Бер вдруг ощутил, как выплёскивает из него потоком сила, которой никогда-то не хватало, но тут…