Эльфийский бык 3

— Ты, Афанасий. Ты! Вот должна же от тебя польза быть… в общем, иди с ним, подведёшь, представишь. И споёшь! Только чур романтичное…

— Эль…

— Чего?

— А ты замуж за меня пойдёшь?

— Пойду, — сказала она решительно. — Только сперва сестру твою выдадим…

— А где…

— Вон, — Элька указала куда-то в хоровод. — Видишь, танцует… и я бы тоже. Так что давай, Афанасий, не подведи… Яшенька ранимый очень.

Бык вздохнул.

И потупился.

— Стесняется, что у него рог ломаный…

— Рог — это фигня, — Афанасий закинул здоровую руку за загривок. — Мне вот один человек сказал, что рука — это тоже фигня… главное — яйца.

— Чего?

— Ну… образно… или как-то так! В общем, план такой…

— Матушка, это Алёна… моя невеста, и если ты против…

— Рада познакомиться, — матушка обняла Алёнку, поцеловала в щёку. — А остальное потом решим… тут ночь хорошая, а я тысячу лет не танцевала!

И упорхнула.

В хоровод.

Не одна.

— Это… это чего с нею⁈ Это кто с нею…

— Стоять! — Алёнка повисла на локте. — Какая разница? Тут все свои. И вообще, твоя мама — молодая красивая женщина и имеет полное право водить хороводы без твоего разрешения.

— Да но…

Князь Поржавский держал её за руку и что-то такое говорил. Судя по матушкиному выражению лица, речь шла не о большой политике, и не о малой. И даже не об экономике… и вообще…

Точно камень надо ставить.

Большой.

Очень большой.

С другой стороны… князь… ну князь… и вправду свой же человек. Надёжный. Спокойный. И смотрит-то как… но камень всё равно ставить надо. А надпись с подсветкой, чтоб потом не было жалоб, что не видать, чего написано.

— О чём думаешь? — Алёнка дёрнула за руку.

И отвлекла…

— Что там?

Министр внутренних дел, устав слушать жену, просто подхватил её и закружил… серьёзный же человек. А она, кажется, только успокоилась…

— Камень, — решительно сказал Александр. — Нужно поставить камень… а в Подкозельске — заповедную зону организовать. С ограниченным доступом.

— Почему?

— Ну… знаю я этих. Сперва сюда понаедут. Потом туда попрутся. Сыр сожрут. А я как?

— М-му… — Яшка остановился в трёх шагах от белоснежной коровы, которая глянула на него и отвернулась. Правда, потом опять глянула.

И опять отвернулась.

И хвостом дёрнула, видом своим показывая, что смотреть на сизое поле ей интересней, чем на Яшку.

— Не робей, — Афанасий подтолкнул его. — В общем так, подходишь и говоришь, мол, ты красавица и всё такое, пошли прогуляемся… хотя тут особо не погуляешь.

Корова вновь обернулась и томно взмахнула длиннющими ресницами.

— Вон, уже запала. Ты, главное, не тяни кота за… короче, не тяни. Подошёл и с напором… такие напор любят. Блондинка же ж…

И по заднице хлопнул, отчего Яшка подскочил и, оказавшись вдруг рядом с белой, мукнул чего-то на своём, коровье-эльфийском. И прежде чем та успела ответить, ногою топнул, отчего по воздуху будто золотом плеснуло. А потом корова исчезла.

И Яшка тоже.

— Ну что? — Элька подошла. — Получилось?

— Понятия не имею… он её куда-то увёл. Гулять…

— А ты?

— Я? Да… точно… пошли.

— Куда?

— Гулять! В смысле, в хоровод… пойдёшь?

И не дожидаясь ответа, Афанасий обнял Эльку, потянул туда, где сплетались воедино голоса. А то и вправду, сейчас и ночь закончится, а он ничего так толком и не успеет.

Софья Никитична устроилась в сгибе драконьего крыла, наблюдая за хороводом. Было хорошо. Вот просто хорошо. Сидеть.

Смотреть.

Слушать, опёршись на плечо князя. И как-то вот оно правильно было, что ли. Мирно. И длилось бы это вечно, но…

— Мама! — этот резкий голос заставил Софью Никитичну вздрогнуть. — Вот ты где. Мама, я тебя еле нашла!

— Верочка? Что ты тут делаешь? — не то, чтобы Софья Никитична была не рада дочери.

Рада.

И весьма удивлена, потому что прежде та не делала попыток вернуться домой. Она и созванивалась-то не с великою охотой. А тут вдруг лично явилась.

— Мама… знакомься. Это Лёник…

Она вытолкнула вперед невысокого очень смуглого человека, облачённого в перья и верёвочки. Кожу его покрывали сложные узоры татуировок, а в левом ухе торчала длинная спица, вторая — в носу.

— На самом деле его зовут иначе, — сказала Вера, озираясь. — Ты как всегда… всё приёмы устраиваешь. Тематические, да? И что на этот раз?

— Историческая реконструкция… — ответил Чесменов, протянув Лёнику руку. И тот аккуратно пожал, сказав на хорошем английском:

— Рад познакомиться с семьёй моей невесты. Прошу прощения, что мы явились без предупреждения. Право слово, Вера иногда весьма резка…

Это он мягко выразился.

— … она вдруг решила, что хочет познакомить меня с вами. И вот… не знал, что она умеет открывать тропы.

— А… бывший… хоть чему-то полезному научил. Ваня тоже тут? Хотя… не важно. В общем, я решила выйти замуж! В прошлый раз ты обиделась, что я не сказала. И вот я и говорю!

— Какое удивительно место, — Лёнчик, говорившись чисто и с явным британским акцентом, огляделся. — Здесь веет духом смерти…

— Просто мама у меня некромант… в общем, я выхожу замуж! За Лёнчика!

Лёнчика сразу стало жаль. Как-то… по-родственному, что ли.

— Он, между прочим, шаман…

— Ну… — Софья Никитична посмотрела на князя. Затем на поле. И совершенно искренне ответила: — Ничего страшного. В семье не без шамана.