Эльфийский бык 3

— Вот… не о том… я тогда решила всё исправить хоть как-то. И начала разбираться в документах, пытаясь понять, чего же наподписывала и наразрешала. А там всё так запутано. И в итоге приходилось сосредотачиваться, чтобы понять, о чём речь. И тогда, как ни странно, я оживала. А потом поняла однажды, что когда занимаюсь всем этим… то счастлива даже. Как-то. Немного.

— Но юрист всё-таки нужен?

— Думаю, что хороший юрист везде пригодится. Просто… ты нисколько не занудный. И когда рассказываешь, то очень даже интересно…

— Да⁈

Любима кивнула. А потом сказала:

— Там… если ты спать не хочешь… костры развели. И Маруся сказала, что они всю ночь гореть будут… и если хочешь…

Она протянула руку.

— Хочу, — честно ответил Калегорм, руку принимая. — Но как же дом. За ним надо присматривать.

— Ай, он сам за собой присмотрит. Купель вон раскололась на части…

— Кстати, их можно будет продать. Редкий материал. Дорогой…

И вырученного хватит на модернизацию хозяйства. Нет, позже компенсации придут, но тут тяжбы затянутся надолго, а деньги нужны быстро.

— Вот, говорю же, не только юрист. Но я к тому, что сторожить там теперь особо и нечего. И вообще тут Петрович с Анной будут. Она сказала, что разложит свой костёр, на берегу. И что ночь хорошая, редкая. Не стоит её тратить попусту…

И Калегорм, прислушавшись, понял, что и вправду не стоит.

Сила, выплеснувшаяся в мир, кружила, манила, шептала, обещая… что? Толком-то и не понять. Но Калегорм точно знал, что свой шанс не упустит.

Надо будет только отписать, чтобы нового посла прислали.

Но это завтра.

Всё завтра… или послезавтра. Жизнь, она ведь длинная. И осознание этого факта радовало.

Эпилог

Менельтор возвышался серебряной горой по-над золотистыми коровами. В свете костров, которые развели тут же, то ли огородив ярмарку, то ли отгородившись от поля, где студёная вода смывала остатки тёмной силы, шерсть эльфийских коров сияла. Это сияние преисполняло их чувством собственного превосходства, заставляя поглядывать на всех прочих словно бы свысока. И те, кому не повезло с шерстью и размерами, смущались.

Кроме белой.

Она только фыркнула и, лёгким движением зада развалив хлипкую загородку, отошла в сторону, делая вид, что происходящее на краю поля ей совершенно вот не интересно.

Категорически даже не интересно.

А что поглядывает, так это просто, чтобы быть в курсе дел.

Александр вздохнул и сказал:

— Хорошо-то как…

И Алёнку сгрёб, раздумывая, сколько ещё осталось времени и этой вот свободы. Матушка репортаж наверняка видела. Там, если верить креативщикам — забавные ребята, с придурью — полстраны видело. А тем, кто не досмотрел, потом перескажут.

Авторски.

В общем, вот и гадай, когда матушка нагрянет к общему веселью. Если вертолёт возьмёт, то очень даже скоро. Возвращаться не то, чтобы не хотелось. Таки… дела… и империю, в отличие от кареты, на коня не оставишь, хотя Александр и не отказался бы.

— Красиво поют, — Алёнка пристроила голову на плечо. — Анна сказала, что этой ночью многие нити свяжутся. И надо будет земли дать, чтобы было где зацепиться.

— Дадим, — пообещал Сашка. — Лично прослежу, чтоб никто не обидел…

Голоса водяниц звенели ручьями, и хоровод девиц в белых платьях с длинными рукавами вился по-над землёй. А уже от сцены летела музыка, вплетаясь в мелодию, дополняя, направляя её. И тонкая фигурка скрипачки, освещаемая лишь парой костров, казалась вовсе неземною.

— И где это Стас птицу раскопал? — Алёнка прищурилась. — Я думала, их уж и не осталось…

— Вроде человек.

— А в душе птица. Гамаюн… они с людьми не больно-то ладят. Сторонятся. Слишком чуткие. Оттого и больно бывает. Но Стас уже решил, что дом отдельно поставит. Да и у нас её никто не обидит. И брату её тоже, думаю, смогу помочь. Огнецветы кое-какие сохранились, их только пересадить надобно…

— Пересадим.

— И ты будешь?

— Если понадобится, — Александр пожал плечами. — Поле вон вспахал, значит, с огнецветами тоже справлюсь.

Скрипка и вправду пела, как-то совсем уж по-человечески.

— Между прочим, мировая знаменитость, — сказал Александр, с трудом сдерживаясь, чтобы не закрыть глаза и не поддаться этой обманчиво-лёгкой музыке.

Спина прямо зачесалась.

Того и гляди выпустит крылья и улетит далеко-далеко… в общем, нельзя. Улететь-то ерунда, а вернуться как? У него ж дела.

Разбирательства.

Из того, что князь сбросил, затянутся они надолго. И не потому, что выгородить кого-то Александр хочет. Нет. Скорее уж пока всю кучу информации разгребут… а чем дальше, тем оно сложнее будет.

Защитники подключатся, и наши, и международные.

Про права вспомнят.

Свободы.

Только что-то они о них не помнили, когда людей десятками изводили. И с этим тоже надо будет что-то да делать. Компенсации… а за чей счёт? Ладно, на компенсации можно будет имущество конфискованное пустить. Но опять же, аресты накладывать сразу и на всё, а то окажется, что это не заговорщиков, но людей совершенно посторонних.

В общем, чистить эти конюшни и чистить…

Может, ну его? И вправду крылами там… огнём… небось, драконы конвенций о правах не подписывали. Или…

К женским голосам присоединился мужской.