Эльфийский бык 3

И главное, чувство это, ноющее, тянущее, очень Калегорму нравилось. Оно было ярким, отчётливым, а молоко пахло травами.

Хлеб.

Сыр.

Конопля.

— Сложно всё… даже сказать особо некому, потому что получится, будто я жалусь. А на что мне жаловаться, собственно говоря? — Любима сидела, скрестив ноги. — Я снова жива… и все сложности опять проспала. А теперь проснулась, когда снова всё хорошо или почти хорошо. Мне сказали… дочь вот замуж выходит, в перспективе, и племянница…

— Вас это не радует?

— Радует! — возмутилась Любима. — Конечно, радует… просто… обидно, что я опять всё пропустила. И словно бы не при чём.

— Опять?

— Как-то… всю жизнь меня опекали. Оберегали. Жалели… деда вот, Вася… остальные. Я была маленькой и слабенькой. И потому меня ни к чему серьёзному не допускали. А я и не стремилась особо. Зачем? И так хорошо. Меня все так любили, что я просто не могла представить, что может быть иначе. Что не все люди добры, что… проблемы есть. Точнее я знала, что есть, но разве можно тратить жизнь на проблемы? Вася мне казалась такой… знаете ли… чрезмерно серьёзной. Она только и говорила, что о финансах, реструктуризации долга, лизингах и всем таком вот… это ж скучно. А жить когда, если заниматься сараями, коровами и производственными линиями?

Или юридическими казусами прошлого.

Делами, которые случились давным-давно, и участников этих дел не осталось, и причины тяжб давно истлели, а вот Калегорму интересно. Он словно… сбегал?

Пожалуй, что.

Сбегал.

— Я пыталась её развеселить, увлечь чем-то. Она меня — втянуть в дела, поручить их часть, но, честно, я не слишком старалась… ну привыкла, что и без меня справляются. А потом любовь. Такая вот, большая-пребольшая. Как в книгах и кино, когда сердце навстречу и душа того и гляди треснет, не выдержав свалившегося на неё счастья. Понимаете?

— Понимаю.

— Вы… влюблялись?

— Да. Случилось. Но неудачно. Она предпочла другого.

— Извините, это… не моё дело… наверное, — Любима смутилась.

— У меня характер тяжёлый. Занудный…

— Да ладно!

— Занудный, занудный…

— Вы просто стараетесь докопаться до сути вещей. Я же видела!

Спорить с женщиной бессмысленно, да и не хочется совершенно. Не сейчас, когда ночь, звезды вон и конопля за спиной шелестит, будто напевая о чём-то.

— Анатолий… он наоборот был лёгким. Таким вот, прям идеальным. Это я теперь понимаю, что надо было бы подумать, откуда такая идеальность. Он говорил именно то, что я хотела слышать. Что жизнь — это радость и счастье, что нельзя её топить в бытовых проблемах. Что Мироздание слышит запросы и отвечает на них, и потому излишняя мрачность притягивает неприятности. Что ко всему надо относится легко, и тогда жизнь будет лёгкой. Дура, да?

— Знаете… мой брат ко всему относится с лёгкостью. И у него получается. Не знаю, как… я пробовал, как он, но вместо лёгкости получал ворох проблем, которые с течением времени как-то не разрешались сами собой. У меня. А у него — вполне. И честно, тут, наверное, природное свойство. Он даже невесту себе нашёл случайно.

— Это как? — Любима явно удивилась.

— Его отправили с миссией… посольской. Он всё-таки старше меня. На целых полчаса… вот. И считалось, что должен быть более ответственным. Задание простое довольно — продлить существовавший уже три сотни лет как договор о торговле. Род — из числа старых партнёров. С братом отправился советник рода, и в целом сопровождение было достойным. Вот…

Калегорм вспомнил то удивление, которое испытал, узнав, что брат не справился.

Просто не доехал.

— Там и его-то отправили уважение выразить, признательность и всё такое… а он заблудился. В приграничье. Отошёл искупаться, провалился и его унесло течением.

Рассказывать об этом сейчас было забавно.

Очень.

А тогда матушка пришла в ужас. Да и не только она.

— Когда пришло известие, род едва не начал войну. Заподозрили, что брата моего… убили.

— А говорят, что эльфы не воюют друг с другом.

— Это как с комарами. Вредит имиджу… на самом деле открытых войн давно уже не случалось, но протовостояние было и будет. Часть жизни. Так вот, он три недели бродил где-то в лесах, после чего выбрался к людям, ещё три недели прожил в приграничье. Тогда отношения с людьми были несколько более напряжённым. А вернулся с женой и отказом подписывать договор. Сказал, что очевидно, что партнёры нас обманывают… ну и как-то вот. В процессе разбирательств выяснилось многое, в том числе возникли вопросы о верности советника рода. В общем… там дальше не совсем интересно.

Калегорм вздохнул, раздумывая, говорить ли о том, что произошло с ним, или нет.

— После уже… в общем, моя дева не дождалась, когда я выражу ей свои чувства… и я решил повторить опыт брата. Довериться судьбе. Мол, она меня приведёт.

— И как? — спросила Любима с немалым интересом.