Эльфийский бык 3

Медведь поднялся, и она, пискнув, распласталась на широченной, куда больше любимого Кешкой дивана, который он в офис прикупил, спине. И обняла. И… и лежать на медведе было тепло да мягко.

Хорошо лежать.

А главное, почему-то было жаль, что далеко Василиса не ушла. А значит, лежание долго не продлится…

Глава 18 О важности присутствия в хозяйстве древнего зла

Мало просто найти подходящего мужчину. Надо ещё как-то его убедить, что его мечта сбылась.

Из нравоучительной речи княгини Н., произнесённой оною княгиней пред единственною её внучкой.

— То есть, — Маруся заложила руки за спину. — Там вот будет готовиться что-то… незаконное, опасное… для людей.

— И Империи, — согласился Сашка, потянувшись к миске с плюшками. Плюшек когда-то было много, с верхом, а вот теперь осталась пара штук, да и те, похоже, ненадолго.

Иван нахмурился.

Император на проверку оказался ещё тем проглотом. Интересно, во дворце он так же себя ведёт, или это просто на свежем воздухе и от трудов праведных аппетит разыгрался?

— И для Империи, — завершила Маруся. — А мы будем сидеть и ждать? Готовиться к… ярмарке? К выставке?

Император кивнул.

И эльфийский посол, в отличие от некоторых скромно устроившийся в уголочке, с чашкой в одной руке и с плюшкой в другой, тоже кивнул.

— А мы разве не должны доложить… ну там… куда-нибудь… — Маруся поглядела на Ивана. И тот смутился.

— Мы уже доложили, — поспешил заверить Бер и на Императора уставился. Правда тот сделал вид, что ничего-то не понимает, и сказанное вовсе к нему не относится. И плюшку предпоследнюю забрал.

Ни стыда, ни совести.

А ещё верховная власть, которая о народе заботиться должна бы. Нет, Иван смутно догадывался, что его представления об отношениях власти и народа несколько идеализированы. Но нельзя же вот так прямо чужие мечты разбивать.

— И нам не поверили, — Маруся прекратила расхаживать по кухне. — Нам давно уже никто не верит.

— Почему? Поверили… очень даже поверили, — Александр облизал пальцы и вздохнул, глядя на опустевший стол. — Но сказали, что надо ждать…

— Чего?

— Повторения того, что случилось однажды, — эльфийский посол с невозмутимым видом отщипнул крошку от калачика. — Скоро восстанет древнее зло…

— Ошизеть, — искренне сказала Таська, и Иван понял, что мысленно её поддерживает. — Только древнего зла нам ещё и не хватало… ну да… Свириденко есть, конопля тоже, папаша, то ли покойный, то ли переродившийся в просветлённого барсука тоже есть… а древнего зла вот нету. Какое ж хозяйство, в самом-то деле, без древнего зла?

Стало тихо, до того, что было слышно, как настойчиво бьётся о стекло муха.

— А если серьёзно? — Маруся встала над Александром и тот поспешно, словно опасаясь, что его немедленно выгонят с кухни, цапнул последнюю плюшку.

Между прочим, Иван тоже голодный.

И Бер.

— Кто ты такой? — Маруся и пальцем ткнула.

Александр обернулся, словно надеясь, что за спиной стоит ещё кто-то. Но никого не было.

— Алёнку не ищи. Они с мамой Васей в лес пошли.

— Зачем? — Александр приподнялся, разом растерявши веселость. — Там может быть опасно…

— Успокойся. Алёнка теперь тропами поведёт, а на них чужой не сунется. Там надо с огнецветом разобраться и не только. Но ты-то здесь, — Маруся нехорошо улыбнулась. — И сейчас ты нам расскажешь, кто ты такой.

— Император, — честно ответил Император. — Всея Руси…

Маруся приподняла бровь.

Император же поднялся, правда, не выпустивши плюшки, явно опасаясь, что народ может умыкнуть, если не бдить. Но выпрямился, грудь выпятил, пытаясь приобрести позу, портрету сообразную, и произнёс:

— Божиею поспешествующею милостию, Мы, Александр, Император и Самодержец Всероссийский, Московский, Киевский, Владимирский, Новгородский; Царь Казанский, Царь Астраханский, Царь Польский, Царь Сибирский, Царь Херсониса Таврического, Царь Грузинский; Государь Псковский и Великий Князь Смоленский, Литовский, Волынский, Подольский и Финляндский; Князь Эстляндский, Лифляндский, Курляндский и Семигальский, Самогитский, Белостокский, Корельский, Тверский, Югорский, Пермский, Вятский, Болгарский и иных; Государь и Великий Князь Новагорода низовския земли, Черниговский, Рязанский, Полотский, Ростовский, Ярославский, Белозерский, Удорский, Обдорский, Кондийский, Витебский, Мстиславский и всея северныя страны Повелитель; и Государь Иверския, Карталинския и Касардинския земли и области Арменския; Черкасских и Горских Князей и иных Наследный Государь и Обладатель; Государь Туркестанский; Наследник Норвежский, Герцог Шлезвиг-Голстинский, Стормарнский, Дитмарсенский и Ольденбургский и прочая, и прочая, и прочая[2].

Главное, на одном дыхании произнёс, пусть под конец оно даже чутка сбилось. Но Александр выдохнул с немалым облегчением и робко так добавил:

— Только я это… слегка инкогнито…