Ели халву, да горько во рту

Зато молодые девицы при виде доктора заливались румянцем, робели, словно, в самом деле, привораживал он их. Короткая знакомая Даши, Матрёна рассказывала ей, вздыхая с истомой:

– Как поглядел он на меня, так голова закружилась! Словно околдовал!

Эта слава также внушала любопытство Даше. Амелин вполне оправдал его, хотя околдованной княжна-горничная себя не почувствовала. Слишком остёр был её ум, слишком на другое направлены желания. Зато доктор увлёкся ею довольно надолго. Даша частенько оставалась у него на ночь, ей разрешено было брать книги, в которых девушка понимала немного, но которые ей чем-то нравились. Может быть, тем, что на страницах их отвергались законы, столь противные ей самой. Это же презрение к нормам нравилось Даше в Амелине. Она даже думала посвятить его в свои планы, но передумала, решив не рисковать.

Однажды вечером Даша поссорилась с Архипом Никодимовичем и убежала из дома. Идти ей было некуда, и она направилась к Амелину. Идти нужно было через лес, но Даша этого не боялась, поскольку вообще мало чего боялась в жизни.

У доктора кто-то был. По голосу Даша угадала, что это князь Антон Александрович. Она притаилась под окном и стала слушать доносившийся разговор. Оба мужчины были сильно нетрезвы и разговаривали громко. Особенно зычен был князь.

То, что услышала Даша той ночью, дало последнюю козырную карту её партии и перевернуло представление об отце. Оказывается, её отец – преступник…

Даша вернулась домой и всю ночь выстраивала план мести Олицким, который всё чётче проступал в её кипящем мозгу. Большого скандала она не желала, рассчитывая унаследовать положенный по праву титул и имение. Значит, нужно было все делать аккуратно, чтобы не возбудить подозрений.

Через несколько дней Даша вновь навестила Амелина. Всё же ей очень хотелось обрести помощника в его лице. Прощупывать почву она стала издалека.

– Послушай, ведь Родион – твой сын, – сказала Даша доктору. – Ты мог бы потребовать от княгини целое состояние за своё молчание!

– Мог бы, – легко согласился Амелин.

– Так потребуй! Ведь как бы тогда зажить можно было! Совсем иначе! По-людски!

– Ты-то тут причём, дурёха?

– Да мне же за тебя обидно! Что ты прозябаешь в этой дыре?! Мужик ты или нет?! Возьми своё! То, на что ты имеешь право!

Всеволод Гаврилович взял её за подбородок и сказал, чеканя каждое слово:

– Это не твоё дело! Знай своё место и не лезь, куда тебя не спрашивают!

– Ах, вот ты как заговорил? Стало быть, ты купчиху нашу любишь до сих пор! Дурак! Какие же вы все дураки! Она об тебя ноги вытирает, а ты!

– Пошла вон!

– Что?!

– Я сказал, пошла вон, – ледяным тоном повторил Амелин.

– Хорошо же! Я уйду! И я добьюсь своего! Я ещё буду в шелках ходить! А ты сопьёшься и сдохнешь, как пёс! Туда тебе и дорога!

Начиная с этого момента, Даша презирала Амелина. Он предал её. Предал ради старой чертовки, княгини Олицкой! Что ж, и ему придётся платить по счетам в свой срок! Все заплатят!

Что нужно непризнанной княжне, имеющей только один сомнительный документ, чтобы получить всё наследство? Избавиться от всех других претендентов. Но вначале нужно было создать нужную атмосферу, запутать и запугать всех. Для этого достаточно оказалось написать несколько записок и разыграть спектакль с привидением.

Использовать в такой игре родную мать было жаль, но что поделать? Она сама виновата! Нашла из-за кого сходить с ума! Пусть хоть поможет дочери добиться справедливости! Если дать прописанных врачом капель несколько больше, чем положено, то больная впадёт в такое состояние, когда ею замечательно легко управлять. Даша несколько раз проверила это, прежде чем начать свой спектакль.

Отправить на тот свет старого князя ничего не стоило. Бедняга увидел «призрак», и сердце его не выдержало пережитого испуга. Он бы всё равно не прожил долго…

Далее настала очередь Бориса Борисовича. Его нужно было устранить раньше других, чтобы он не успел о чём-либо догадаться. Слишком умён. Да насладиться страхом князя Владимира Александровича было так приятно!

Ещё встречаясь с Амелиным, Даша расспрашивала его о медицине, о пользе и вреде разных лекарств, читала справочники, особое внимание уделяя ядам. Всеволод Гаврилович не отличался педантичностью и аккуратностью, поэтому украсть у него кое-какие снадобья не составило труда.

Убираясь в комнате Бориса Борисовича, Даша подменила принимаемые им пилюли на другие, провоцирующие удар. Каверзин подмены не заметил и за вечер выпил несколько смертельных пилюль, удивляясь, вероятно, что они не помогают…

И, вот, пришла очередь Владимира Александровича. Его убивать Даша не хотела. Она хотела, чтобы он сделал это сам. «Умер от угрызений совести». День выдался дождливый, суматошный. Даша притаилась за кустом и бросила в окно отцу камень с запиской. Здесь же она разбросала несколько окурков, подобранных у Амелина. Ей очень хотелось хоть как-то вмешать его в своё дело…