Элиас (Илья) Бикерман. Петербургский пролог / Elias Bickerman. Petersburg Prologue

Цитату из предисловия к «Богу Маккавеев» Баумгартен начинает со слов, которые, будучи вырванными из контекста, не очень понятны: «История таким образом подтверждает теодицею». Какая история? Почему теодицея? И как одно связано с другим? Посмотрим на предшествующий цитате текст400. В нем Бикерман поясняет смысл заглавия: оно взято из проповеди Августина на Пс 15401, которая в немецком издании 1937 г. процитирована на титульном листе в качестве эпиграфа: Idem ipse fuit Deus trium puerorum, qui fuit Machabeorum. Illi de igne evaserunt, illi ignibus cruciati sunt, utrique tamen in Deo sempiterno vicerunt («Тот самый Бог, который был Богом трех юношей, был Богом Маккавеев. Одни вышли из огня, а другие приняли муку огнем, но и те и другие в вечном Боге победили»).

На вопрос, почему тот самый Бог, который спас в огненной печи Седраха, Мисаго и Авденаго, трех иудеев, отказавшихся поклоняться золотому истукану, поставленному по приказу царя Навуходоносора на поле Деире в Вавилонии402, позволил маккавейским мученикам погибнуть за свою веру, «отец церкви дает христианский ответ: мученичество означает корону бессмертия, смерть вырывает верующего из мира греха403. Еврейский ответ на поставленный Августином вопрос находится в сочинениях, в которых история преследований была сохранена для потомства: в книге Даниила и в Маккавейских книгах. Для них притеснения являются наказанием, ниспосланным самим Богом, – и поэтому справедливым – за вину народа. Кровь мучеников – это цена, которую необходимо заплатить за спасение, и освобождение от притеснения является результатом внутреннего возвращения (к Богу) преследуемого». Далее Бикерман объясняет, что задача, которую он перед собой поставил, является чисто исторической, и что его исследование началось как филологический анализ Маккавейских книг: «Внимательное чтение повествования и исторические соображения привели к заключению, которое совпало с древней интерпретацией судьбы избраннаго народа в рамках истории спасения. Религиозные преследования не были случайностью, не были они вызваны и духом язычества. Они начались среди евреев или, еще точнее, партии внутри еврейства, которая ставила своей целью реформировать веру предков. Эта реформа должна была привести к отрицанию веры в уникальность Бога без того, чтобы, однако, полностью отвергнуть Бога отцов и отринуть верность Сиону. В эту партию входили начальствующие группы народа, возможно, большинство. И только стойкость мучеников и мужество Маккавеев спасли для евреев и, таким образом, для всего человечества принцип монотеизма. Это они вернули народ к Богу Авраама, Исаака и Иакова».

В цитате из статьи «Ein Judische Festbrief» Баумгартен также опускает ее начало, принципиальное для понимания мысли Бикермана: «Рассказ о преследованиях и спасении евреев в праздничном письме 143 г404. заслуживает особого внимания из-за простого факта древности свидетельства. Хотя и написанное при Симоне Маккавее, письмо не говорит ни о его деяниях, ни о деяниях его братьев: евреи были спасены через молитву. В соответствии с этой перспективой Эпифан также остается неназванным. Это были еврейские апостаты, кто пролил невинную кровь и начал пожар в святилище. Мы должны вспомнить здесь, что 1 Маккавейская книга, эпическое повествование о борьбе Хасмонеев с языческими царями, была написана только несколькими декадами позднее как официальная хроника династии. Это позволяет нам оценить уникальность исторической концепции нашего письма, которое делает страдания верующих при Антиохе IV чисто внутренним еврейским делом. Было бы, однако, неверным предположить, что эта концепция основана на особой исторической традиции. Скорее, письмо говорит языком богословия, а не истории. Оно дышит духом еврейской теодицеи, согласно которой…», а – далее следует текст, процитированный Баумгартеном.

Из приведенных текстов с очевидностью следует, что Баумгартен исказил мысль Бикермана. Тот отнюдь не считает, как это следует из сокращенных цитат, что бедствия человечества являются наказанием за грех и что «бедствие и спасение приходят изнутри». Бикерман прямо говорит о том, что такова позиция не историка, а теолога, пишущего с позиции традиционной еврейской теодицеи. То что результат исторического анализа совпал с теологическим видением истории, является не более чем совпадением.

В «Боге Маккавеев», в главе, посвященной Книге пророка Даниила, Бикерман еще раз возвращается к вопросу о радикальном и принципиальном отличии в подходе к истории историка и теолога: