Элиас Лённрот. Жизнь и творчество

Это были весьма глубокие суждения, в которых подчеркивалось коренное отличие древнего мифологического сознания и древних обычаев от сознания и обычаев современных людей.

Без учета такого коренного отличия очень многое в архаических рунах современному читателю трудно понять и еще труднее непо­средственно почувствовать, как нечто для древнего человека совер­шенно естественное, первостепенно необходимое и жизненно важ­ное. Прежде всего это касается восприятия природы и мифологиче­ского космоса как непосредственного окружения, непосредственной среды обитания первобытного человека. Хотя мы и называем сегод­ня наш век космическим веком, говорим много об экологии и разных космических излучениях, однако наше отношение к природе и кос­мосу по сравнению с первобытным восприятием принципиально иное, куда более абстрагированное, опосредованное научными пред­ставлениями, всей технической цивилизацией, всем устройством на­шей жизни. Современные люди в сильной степени изолированы, от­странены и от природы, и от космоса, тем более в том мифологиче­ском, очень предметном восприятии, которое было характерно для древности. Современный городской, да и сельский человек живет в многоэтажном доме, за продуктами ходит в магазин, на работу доби­рается транспортом, далекие поездки предпринимает на поезде или самолетом, о космических полетах и излучениях он узнает из газет и журналов, на небо ему заглядывать недосуг — это он предоставляет делать астрономам и прочим теоретикам с их сложными приборами и техническими расчетами.

В отличие от этого, первобытный охотник и рыболов непосредст­венно жил в окружающем и доступном его обозрению космосе, в ми­ре природы, частью которой он являлся. Он ориентировался по солн­цу, луне и звездам во времени и пространстве — ведь ни часов, ни компаса у него не было. И погоды ему назавтра никто не предсказы­вал, он определял все сам — по состоянию неба при вечерних закатах, по направлению ветра, по шуму волн. Он наверняка не имел предста­вления о том, где находятся Америка или Австралия и существуют ли другие материки вообще; он не знал расстояний до небесных светил, но встречался он с ними воочию повседневно и круглосуточно, ибо вместе с рыбными озерами и охотничьими угодьями они составляли его дом, его среду обитания. О природе и космосе он знал не из школьных учебников и газет, а из каждодневного опыта.

Вот почему в «Калевале» небесные светила как бы постоянно со­путствуют человеку, о них часто говорится в рунах, они — часть быта и непременное условие человеческого существования; с возникнове­ния мироустройства все начинается, без солнца нет жизни ни людям, ни остальной природе, и вместе с тем небесные светила украшают мир, с ними сравнивается в рунах женская красота.

Этот мощный первобытно-мифологический космизм насквозь пронизывает «Калевалу» и придает ей неповторимое своеобразие. Он связан с древним мировосприятием, в том числе с древними предста­влениями о времени и пространстве. В собственно народных рунах все может происходить на удивление быстро, скачкообразно и нело­гично с точки зрения современного человека. Например, в мифоло­гической руне рождение Вяйнямейнена или Илмаринена может изо­бражаться и таким образом:

Ночью родился Вяйнямейнсн,
днем отправился в кузницу,
выковал железного коня... и т. д.

В реальности подобную «скачкообразность» трудно себе предста­вить — это необходимо воспринять именно как миф с его особыми понятиями о времени и особой эстетикой. Миф предполагает, что Вяйнямейнен сразу рождается старым и мудрым, это его постоянные характеристики-эпитеты.

В «Калевале» Лённрот стремился избегать слишком больших раз­рывов между архаическим и современным сознанием, но все-таки аромат мифа ему хотелось сохранить. В этом была своя прелесть, свое поэтическое обаяние.

СОДЕРЖАНИЕ И СТРУКТУРА «КАЛЕВАЛЫ»

Пятьдесят рун расширенной редакции эпоса составляют единое целое, и вместе с тем в этой целостности можно выделить ряд отно­сительно самостоятельных сюжетных циклов. Руны в каждом из ци­клов группируются либо вокруг определенного эпического героя, либо вокруг главного события с участием нескольких героев, либо предлагается развернутая картина старинного народного обычая, на­пример, свадебного обряда с обширным циклом свадебных песен.