Элита

Первый ряд пришлецов и часть второго ряда полегли как скошенная трава. Гончие, выпрыгнув вперед, хватали и приканчивали тех, кто чудом выжил под огнем, а заодно и тех, кто пока никак не пострадал. Потом они вернулись к нам, Молот и Гвоздь опять вскинули Щиты, укрывая нас от всего, чем могли швырнуть в нас пришлецы. И от дождя тоже.

Мы проделали этот фокус трижды, и трижды побитые пришлецы обрушивали на нас всю свою ярость. Мы действовали на диво слаженно, точно мы Псаймоны, координация у нас была просто блеск: сначала магический удар, чтобы разнести Щиты, потом град пуль и стальной дроби. Я то и дело поглядывала вверх, на гром-птиц: вдруг они решат выручить товарищей? Но они по-прежнему кружили высоко над башней, черные на свинцовом небе, время от времени пронзая молниями верхушку башни. Значит, громоотвод пока цел. Гром-птицы еще определенно не разошлись в полную силу, но вот-вот разойдутся. И тогда все защиты башни будут расплавлены или разрушены. Один хорошенький сконцентрированный удар – и прощай башня. А вместе с ней две секции Барьера.

«Жди, – уговаривала я себя. – Жди. Жди. Пусть Гончие напьются манны. Уже скоро».

Третья волна пришлецов была сметена. И я ощутила, как в меня из Гончих потекла мощь.

Я такого не ожидала. И кажется, никто из наших не ожидал.

Я как будто спала – и внезапно полностью и бесповоротно проснулась. Зрение сделалось неописуемо острым, каждый звук я слышала по отдельности, ясно, отчетливо. Каждый нерв в моем теле послушно докладывал мозгу о своих ощущениях. Я словно погрузилась в новое чувствование, но не захлебнулась в нем. А мозг… Я стала соображать со скоростью света. Мозг работал быстро, отстраненно, как компьютер. И я осознавала все – но в особенности магию. На магии я и сосредоточилась – она стала для меня естественной как дыхание. И еще у меня появилось необъяснимое чувство, что мое восприятие, мои реакции ускорились, а мир вокруг замедлился и двигался чуть ли не ползком.

Я задрала голову и выбрала себе цель. Одна гром-птица кружилась чуть ниже своих сородичей, плюясь из туч электричеством и магией. Я чуть не рассмеялась: глупая тварь, ничегошеньки-то она не подозревает. Усталость как рукой сняло. О колком ледяном дожде я напрочь позабыла. Легким щелчком пальцев я сотворила ледяное заклинание. Заклинание взмыло в небеса, ударило в тело гром-птицы и пристало к ней. На хвост и крылья твари тут же хлынул дождь, выталкивая тепло, обволакивая птицу холодом. Теплу надо было куда-то деваться. И я устроила нам небольшой, но приятный бонус: направила теплый воздух на нас, создав что-то вроде теплой норки. Мой отряд и я сама тут же перестали стучать зубами от холода, хотя буря и не думала утихать.

Гром-птица моментально меня раскусила. Она перестала кидаться молниями в башню и, отчаянно замахав крыльями, набрала высоту, спасаясь от моих заклинаний. Магия текла в меня потоком – все больше и больше. Спасение ждало гром-птицу над тучами, там, где я не смогла бы ее увидеть. Но тут подключилась Сьелль, и ее ледяное заклинание легло поверх моего. Стряхнуть лед птица никак не могла – она ведь не сидела, а летела. Можно, конечно, махать крыльями до упаду – но хвосту-то этим не поможешь. Этот длинный раздвоенный хвост – до чего шикарным якорем он служил, как ловко с его помощью птица разворачивалась в воздухе! Но сейчас хвост превратился в обузу. Перья покрывались все новыми и новыми слоями льда; под тяжестью заледеневшего хвоста чудовище забило крыльями еще отчаяннее. Сьелль замораживала крылья, а я занималась хвостом и спиной.

Гром-птица уже не набирала высоту, наоборот – она падала. Сейчас ее мысли были заняты борьбой с гравитацией: о кипящей вокруг битве она не помнила. Отчаяние захлестнуло гром-птицу, но все, что она могла, – это пронзительным криком призвать сородичей и медленно опуститься наземь.

Последние несколько ярдов гром-птица уже не боролась – возможно, силы ее иссякли. Она рухнула на землю, голося то ли испуганно, то ли отчаянно.

– Не стрелять! – рявкнула я в микрофон.

Душана и Хеваджра бацнули к поверженной птице и прижали к земле ее распахнутые крылья. Очень деликатно, так, чтобы ни одна тонкая косточка не сломалась.

– Прикройте нас! – крикнула я и со всех ног кинулась к плененному чудищу.

Как и обычная птица с прижатыми крыльями, гром-птица не могла как следует ворочать шеей, и ударить меня тоже не могла. Ее грозные когти оказались погребены под туловищем, и ей никак было не подняться на лапы и не цапнуть меня когтями.

Дождь поливал нас как из ведра. А мы с гром-птицей мерили друг друга испытующим взглядом.

– Что ты делаешь, Радка?! – проорал в наушниках оружейник.

Я не стала отвечать. Он сам назначил меня командиром. А раз назначил – пускай доверяет.

Надеюсь, я знаю, что делаю.

Я глядела в глаза распластавшейся на земле твари, и меня обволакивал… нет не ужас, но что-то очень похожее, от чего немело все тело.